Выпрямившись, Алька оглядела себя в зеркало. А она вполне даже ничего! Конечно, талия у нее далеко не такая, как у Наташки, зато грудь красивая, второй размер, между прочим! И ноги ровные, стройные, и бедра что надо… Еще ей все время говорят, что у нее красивые глаза, а сама Алька в восторге от своего рта: губы гладкие и пухлые, как у фотомодели. Вот нос картошкой, это плохо. Но у всех же есть недостатки! Зато она модная, у нее стильная прическа, и вообще, она очень-очень симпатичная! А если кому-то больше нравится тощая патлатая Данка, то это не Алькины проблемы. Дурной вкус не лечится.

Алька на ходу стянула с себя джинсы со свитером и в свою комнату вошла в трусах и майке. Большое зеркало с удовольствием отразило молодое гибкое тело, и девчонка даже рассмеялась. Да бог с ней, с несчастной любовью, у кого ее не бывает в этом возрасте! И вообще, Алька же прекрасно знает, что хороша собой и многим нравится… Даже слишком. Неожиданная мысль обожгла ее, и Алька нахмурилась, но уже через секунду привычно затолкала неприятное воспоминание на задворки памяти, показав язык своему двойнику в зеркале. Жизнь хороша, особенно если тебе всего семнадцать лет! Ну, почти семнадцать, чуть больше месяца осталось до ее дня рождения… И до поступления, вот черт! И об этом тоже не надо сейчас думать.

Звякнув матери на работу, Алька взялась за алгебру, но через полчаса отложила домашнее задание, переоделась в джинсовый костюм и отправилась к бабушке. В конце концов можно совместить приятное с полезным: узнать про вступительные экзамены в Политехе и попить чайку с пирожными. А на обратном пути зайти к маме в «Колесо прогресса»… Уроки-то она всегда успеет сделать, это не проблема.

…Про сочинение по литературе Алька вспомнила слишком поздно, почти ночью, потому откровенно схалтурила: залезла в Интернет, скачала более-менее подходящий по теме реферат и переписала его в тетрадку, кое-где меняя отдельные фразы и вставляя свои реплики. Если бы мать знала об этой дочкиной хитрости, то очень бы огорчилась, да Альке и самой стыдно. Ну ничего, она редко так делает, потому ей простительно!

Надо было делами заниматься, а не гулять. А то носилась весь день, как мотылек, порхала без дела. У бабушки на работе посидела минут сорок, поболтала, чаек попила… Потом к бабушке пришла толпа студентов с курсовиками, такие серьезные, а все равно – нет-нет да и взглянут на Альку, хвосты, как павлины, распустят… Смешно. А бабушка неважно выглядит, она вообще после своего сотрясения осунулась ужасно! Голова, наверное, болит… Когда Альке было тринадцать, она заболела жутким гриппом, и до сих пор ее ужасает это воспоминание – как она встала утром с постели, и комната буквально ушла из-под ног. У нее никогда не болела и не кружилась голова, но тот грипп был какой-то особенный, девочку даже тошнило от дикой боли в висках. Если бабушка чувствует что-то подобное, то Альке ее ужасно жалко… Но ведь эту упрямицу не заставишь отлежаться дома, ходит на работу, как здоровая, прямо жить не может без своего Политеха!

Хмыкнув, Алька вспомнила о маме. У них в семье, кажется, все помешаны на работе. От бабушки она пошла к матери, так с той даже поболтать не удалось – на столе куча бумажек каких-то, пятнадцать окошек Ворда на экране, жуть! И среди всего этого сидит мама с таким сосредоточенным взглядом, что Алька не рискнула к ней приставать. Минут пять посидела, чмокнула ее и убежала на Проспект, а там встретила ребят из параллельного, и они все вместе завалились в кафе и часа два там проторчали, это точно! Под джин-тоник и чипсы время всегда незаметно проходит, когда Алька вернулась домой, оказалось, что уже давно пора спать.

Мать пришла поздно, усталая как черт, и Алька опять не стала лезть к ней с разговорами. Да и о чем говорить-то? О Георгии, что ли? Алька видела его сегодня: прошел мимо нее, обдав надменным взглядом и скривив губы… Правда, и она в ответ посмотрела так же высокомерно, но все равно ей это все не понравилось. Как же маме тяжело – каждый день ходить на работу и делать вид, что этот самый Гоша – чужой ей человек, что он никогда не был ее любовником и вовсе не собирался на ней жениться… Гоша! Ну скажите, пожалуйста, зачем сознательно превращать красивые имена в эту жуткую кличку? Нет, не может нормальный мужчина называться так, Алька точно знает… Второй раз в жизни она встретила человека с этим прозвищем – и лучше бы никогда ей больше не знать подобных встреч! От Гош одни проблемы и неприятности! И мать ей безумно жалко, но пусть лучше все будет так, ведь если бы мамина свадьба состоялась, то это была бы просто катастрофа!.. А тут, глядишь, уволится Георгий к черту из «Колеса», и всем сразу станет хорошо! Вот только скорей бы уж, что ли, а то мать в тень превратится!..

Вздохнув, Алька сложила книжки и тетрадки в свой индейский рюкзак и отправилась в ванную. Опять она поздно ложится, а завтра трудный денек: алгебру с литературой она кое-как сделала, но надо успеть на перемене прочитать параграф по истории. Опять три пары будет, и кто только придумал в их школе сдваивать уроки, как в университете!.. И десятибалльная система оценок, на американский лад, словно это чем-то лучше прежних двоек, троек, пятерок… Только мороки больше. А единые экзамены? Просто кошмар! Да, трудно живется одиннадцатиклассникам, никакой личной жизни – сплошная учеба!

Впрочем, ее личная жизнь непременно объявится завтра, и опять придется что-нибудь придумывать, чтобы никто вокруг не догадался, как Альке тоскливо и как сильно она хочет, чтобы Костик просто поцеловал ее… Ей бы тогда ничего больше не было нужно, потому что сильные мужские руки на ее талии – это здорово, от них так спокойно, так хорошо! А его поцелуи и удивительное ощущение от них! Костик умеет целовать так, что она забывает обо всем, в какой-то момент ей даже кажется, что она могла бы, хотела бы, чтобы парень не останавливался, чтобы его тело прижалось к ее, и… Резко выдохнув, Алька сжала кулаки, но тотчас же разжала их. Ничего ей не надо, и ничего у нее ни с кем не будет. Хватит с нее боли!.. Одной лучше. Повернувшись к стене, Алька приблизилась к ней губами и, почувствовав холодок шершавых обоев, еще сильнее вжалась в нее ртом, потом осторожно прикоснулась к стенке кончиком языка. Вот если бы только Костик еще хоть раз – один раз! – поцеловал ее, она бы простила парню все на свете! Вот так – нежно, страстно, безудержно… вот так…

– Ты просто дура, Алиска, вот и все! – Наташка фыркнула и, отправив в рот последний кусок бутерброда с сырокопченой колбасой, аккуратно вытерла платком жирные губы. – Ты хоть иногда думаешь, прежде чем что-нибудь сказать?..

– Сама ты дура, – Алька вяло огрызнулась и достала из рюкзака яблоки. Одно вручила Наташке, второе с хрустом откусила сама. Вообще-то, подружка, конечно, права, Алька – полная дура. Но могла бы и промолчать, и так тошно.

– А вот и он, легок на помине, – насмешливо сверкнув ореховыми глазами, Наташа отвернулась от идущего в их сторону Костика и пожала плечами. – Ладно, я пошла… Встретимся на уроке. Держи себя в руках.

Наташа нарочито медленно пошла по коридору и, проходя мимо Костика, кинула на него такой убийственный взгляд, что Алька не выдержала и улыбнулась. Что бы ни случилось в Алькиной жизни, Наташка всегда будет с ней и за нее, на ее стороне, и это так здорово! Они только что чуть не поругались, потому что подруге до смерти не нравится «придурок Костик», а поведение Альки кажется глупым и детским. К сожалению, она права тысячу раз: сегодня утром Алька и в самом деле продемонстрировала чудеса идиотизма, и это вдвойне обидно после ее вчерашнего триумфа! Взять и самой все испортить. Кто же она после этого, если не круглая дура?..