– Лилочка, тогда я с тобой.

– Ым, кому сказала! Жди здесь!

Малышка начинает плакать.

– Так, ым, слушай. Майка, хватит реветь. Давай, ым, поиграем в кото-ым-котофеича?

Не дожидаясь ответа Лилия протягивает игрушку, показывает сестре три пальца и говорит «три».

Майя вытирает слезы и смотрит по сторонам. Играть в кото-котофеича? Она лучшая в этой игре. Ее никто не победит.

Играть в кото-котофеича значит быстро убежать, спрятать в комнате своего любимого плюшевого кота. Спрятать так, чтобы Лилия не смогла найти. Старшая сосчитает от трех до ноля, и игра начнется. Комбинация игры в догонялки и «холодно-горячо». Только чтобы получить подсказку где искать, сначала нужно постараться найти, а потом еще поймать верткую и шуструю Майю.

– Два, – говорит Лилия, сгибает палец и показывает два.

Малышка улыбается.

Она рада. Наверное, уже придумала куда спрячет своего кота. И попробуй догони.

– Один, ым, – говорит Лилия и показывает указательный со сломанным ногтем.

Майя готова, ждет команду.

– Начали!

Лилия показывает кулак, плотно закрывает за собой дверь и спускается в гостиную. Она ненавидит обманывать сестру. Но иногда это вынужденная, необходимая мера.

– Ли! Я досчитаю до трех, и ты спустишься ко мне! Раз! Два уже было! Живо сюда! Или пеняй на себя.

В висках пульсирует.

Лестница.

Поручень.

Крики.

Струны.

Девушке трудно дышать. Она словно оказалась под действием невидимой машины времени.

Люстра.

Диван.

Шкаф.

Тот самый шкаф.

Писк в ушах.

Ступеньки, словно портал, с каждым шагом перемещают ее в кошмарное детство.

Все как тогда.

Как тогда на полу у стола сидит плачущая мама. Как тогда на лице у мамы кровь. Как тогда отец кричит и размахивает руками. Как тогда предательские коленки дрожат и становятся ватными.

Внизу все как описывала Майя. Родители ссорятся.

– Доченька. Уходи! Иди к сестре.

– Заткнись!

Звонкая пощечина не дает договорить. Грубая ладонь сбивает женщину, и та падает под стол.

– Иди. Ну, ближе. Что встала?

Лилия не отрываясь смотрит на маму. Кажется, мама дышит. Слезы, слюни, волосы и кровь перемешались на лице женщины.

– Давай-давай. Смелее. Иди сюда.

Девушка идет к отцу. С каждым шагом она все отчетливее чувствует запах алкоголя.

Отец пьян.

Это опять произошло.

Почти семь лет он не притрагивался к бутылке. Семь более-менее спокойных, можно сказать счастливых лет.

Почему сейчас?

Он же клялся. Говорил, что ему стыдно. Что все осознал. И несмотря на свои обещания отец пьян.

«Шторм» Вивальди переходит к кульминации. К виолончели подключается струнный квартет, нет, целый оркестр с расстроенными инструментами.

– Сюда!

Лилия медлит.

Она знает, что бывает, когда отец напивается. Знает, что сейчас произойдет. А также она знает, что могло бы произойти с мамой, если бы она не послушалась и не спустилась.

– Ли, ты меня хорошо слышишь?

– Ым. Да, папа.

Девушка осторожно подходит к столу.

Как тогда ее глаза часто моргают. Как тогда она боится двинуться. Как тогда ковер пропитался красным, и теперь Лилия стоит босыми ногами в жуткой луже вина и крови.

– Умничка, Ли. Моя девочка. – Он двигает пьяной рукой, неуклюже хватает Лилию за рукав, подтягивает к себе, чтобы приобнять дочь.

– Что, ым, случилось? – Ее голос дрожит.

– Да не смотри ты туда. С ней все в порядке. Притворяется, мразь. – Он ухмыляется и презрительно косится на жену. – А ну вылезай! – Он пинает ножку стола. – Посмотри, кто к нам пришел.

– Ым, мама, давай, ым, помогу.

Лилия тянется, чтобы поднять маму, но удар в плечо отталкивает ее в сторону. Удар такой силы, что девушка практически перелетает через подлокотник и приземляется на диван.

Мелодия обрывается. Оркестр умолкает.

Тишина давит на уши.

– Не надо, я сказал! – Голос отца звучит, словно доносится откуда-то из глубокого погреба. – Пусть сама вылезает. Ха-ха. Сама залезла, сама и выберется.

Он наклоняется и громко хохочет в ухо жене.

– Так?

– Да, – еле слышно, сквозь глухое эхо хрипит мама.

Как тогда Лилия чувствует, что вот-вот потеряет дар речи. Смолкнет, но в этот раз навсегда. Как тогда возле дивана стоит ваза. Тяжелая, ребристая.

Ваза.

Один аккуратный удар по голове – и отец сам распластается под столом. Один удар. Не сильный.

И все закончится.

Главное не промахнуться.

Лилия смотрит на вазу. Девушка хочет поднять ее над головой, разбежаться и приземлить тяжелый сосуд на отца. Врезать как следует и размазать по полу его пьяную рожу.

Лилия хочет, но не может. Ее словно парализовало.

Ей безгранично страшно. Страшно, что отец окончательно потеряет контроль и на этот раз убьет маму. Страшно от своей беспомощности, от того, что ей не хватит решимости спасти маму.

– Все. Как. Тогда, – шепчет девушка пугающие три слова, чтобы понять, может ли она еще говорить.

Как тогда.

Вот только на этот раз Лилия не маленькая девочка, а отец, как бы он ни храбрился, с годами не молодеет.

И ненависть. Безграничная.

Злость придает сил.

– Ли. Что ты напряглась? Смотри, мамка уже не плачет. Ведь так?

Он дергает жену за волосы, не обращает внимание на ее мольбы. Трясет из стороны в сторону, словно куклу.

– Я спрашиваю, так? Ведь так? А? Ты же не плачешь?

– Ым, папа. Папочка, ым, не надо.

– Ли, успокойся. Ты же знаешь, это мы с мамой так играем. Просто игра. Иди сюда. Садись.

– Ым, хорошо.

Лилия поднимается с дивана, возвращается к столу. Она проходит мимо вазы, едва не задевает ее.

– Выпьем чаю.

– Ым, да.

– Сестренка маленькая уже спит, а мы семьей выпьем чаю. Как тебе? Как вам такая идея?

– Ым. Да.

Лилия готова на все согласиться, лишь бы он поскорее отпустил маму. Лишь бы он успокоился.