– Можно мне, прежде чем начнем, кофе выпить?

В ответ – снова тишина.

Молчание.

Меня не то чтобы опять не услышали. Нет. Меня в очередной раз демонстративно проигнорировали.

Девушка наблюдает за мной.

Сидит в своем кресле и безучастно смотрит, как я проклеиваю края подставки скотчем.

– Нет? – опять говорю с тишиной. – Жаль.

Улыбаюсь, мол, меня не заботит странный игнор. Стараюсь не выглядеть глупо, но скорее всего у меня это не очень получается.

Называется – приплыли.

Ну, здравствуй, очередной веселенький дурацкий день, с его очередным дурацким клиентом.

Делаю вид, что меня это не бесит. Но… Надоело.

Подсовывают не пойми что. В итоге пятнадцать процентов от заказа. Еще, если повезет, раз в месяц подачка в виде крохотной премии.

И гуляй.

На любое мое возражение или жалобу ответ – не нравится, тебя здесь никто не держит.

«Оглянись, на твое место очередь в сто человек».

Я главный, но выбора у меня нет. Пока нет. Зато есть перспектива. И надежда. А это уже немало.

Я практически скопил нужную сумму. Если отец добавит, как обещал, то я скоро начну новую главу своего сценария.

– А как тебя зовут? Как к тебе обращаться? – смотрю в упор на девушку, жду хоть какой-то реакции. – Что? Тоже не скажешь?

На этот раз ответом мне служит короткий смешок, и я остаюсь наедине с собой и полной коробкой оборудования.

Не очень-то любезно с ее стороны, да на самом деле это тоже не важно. В конце концов, я здесь не для любезничаний.

Прохожусь салфеткой по лампе, вытираю провода.

Креплю барьерную защиту клейкой лентой, этой же лентой фиксирую впитывающую пеленку на столе. Держатель, спрейбатл и блок оборачиваю пакетами.

Застилаю кушетку пленкой. Поправляю. Сверху накрываю одноразовой простыней.

Распаковываю картриджи. Трясу и наливаю краску в кэпсы.

Собирать машинку положено в присутствии клиента. Чтобы тот видел – все стерильно и безопасно. Подзываю девушку к себе поближе, показываю, пусть проверит.

Выкладываю на стол новый одноразовый станок для бритья.

– Почти готово.

Осторожно снимаю и выбрасываю перчатки. Беру новые.

Прежде чем приступить непосредственно к работе, мне нужно выйти на свежий воздух. Собраться с мыслями, послушать музыку, покурить и желательно выпить чашечку кофе.

Я заметил, что если не выполнить этот ритуал, в моем сюжете все идет из ряда вон плохо. Или руки начинают трястись, или краску вымывает, или клиент сознание теряет.

Что-нибудь нехорошее обязательно случается.

Но сегодня мне дали понять, что, к сожалению, придется отступить от собственных нерушимых правил и потерпеть. Кофе, прогулка и тем более сигарета не светят. Эти обстоятельства можно считать изменой своим принципам? Надеюсь, что нет.

Сегодня последний заказ.

И ничто не испортит мне настроение. Хочется меня игнорировать – пожалуйста. Хочется запретить мне выпить кофе, да ради бога, запрещайте. Выживу. Я не гордый. Только плати. У каждого есть своя цена, есть она и у меня.

Несколько часов работы, и пошлю ко всем чертям начальника вместе с его студией. Пусть ищет нового дурачка. А я тихонько перепишу базу клиентов на листочек, и прости-прощай.

Уйду.

Открою свой собственный салон. Назову его «Крокодил». И буду работать на себя.

Девушка в своем тонком, почти прозрачном платье подходит и устраивается на кушетке.

– Погоди укладываться, – говорю. – Сначала расскажи, что конкретно нужно. На каком месте? И какого размера?

Возможно, я чересчур резко к ней обратился, но если уж со мной не церемонятся, зачем мне сдерживаться.

Ответ – молчание.

Девушка игнорирует меня, ложится и вытягивается во весь рост. Она передает мне рисунки и фотографии.

Перелистываю.

– Так понимаю, работаем в реализме?

Я спрашиваю, а она уставилась на снимки и молчит.

– Что молчишь? Мне важно знать, чтобы…

Девушка наклоняет голову, разглядывает изображения, о чем-то думает и, кажется, меня не слышит.

– Ау. Спрашиваю. Полностью фото делаем?

Девушка поднимает на меня глаза. Убирает челку и отрицательно двигает пальцем в воздухе. Проводит рукой вокруг своего лица.

– Портреты?

Девушка кивает.

– Ладно. С этим определились. – Я показываю большой палец вверх. – А в каком месте будем выполнять?

Она не отводит от меня взгляд, подтягивает подол платья. Оголяет стройные ноги и показывает на бедро.

– На ноге?

Она кивает.

Я хорошо отношусь к татуировкам. Иначе не связал бы свою жизнь с работой над ними. Но сейчас я в шаге от того, чтобы начать отговаривать странную молчаливую девушку портить такие красивые ноги.

– Уверена?

Вместо ответа она закладывает руки за голову и прикрывает глаза.

Ну, как знаешь, думаю про себя и достаю маркеры. Кто я такой, чтобы делиться мнением или раздавать советы.

Да и кто бы стал слушать мои советы.

Прицеливаюсь.

Трансфер нет смысла брать. Распечатывать негде. Сразу по коже нарисую.

Фрихенд.

Портреты.

Не очень люблю набивать лица. Не потому, что не умею. Нет. Скорее наоборот. Я слишком долго работаю татуировщиком, чтобы знать, что портреты больше других рисунков подвержены искажению со временем.

Но я не спорю.

Мне за это не платят.

По портрету на каждую ногу?

Как скажете.

В заказе речь еще шла про какой-то этюд на спине, между лопаток. Эскиз я не рассматривал, но уверен, это будет тот еще гемор. С авторским шедевром-псевдоэскизом всегда лишняя возня. Начнется – дорисуй, подкорректируй, а еще добавь сюда, а я представляла не так.

И все это успеть за один сеанс.

Люди с ума посходили?

Совершенно оторвались от реальности.

Хорошо хоть черно-белый заказ. Это слегка упрощает дело. Но лишь совсем слегка.

– Начну вот с этой, – говорю и, не дожидаясь ответа, подвигаюсь и занимаю удобное положение.

Девушка странная.

Молчунья.

Но это, наверное, хорошо. Не до болтовни. Предстоят долгие часы кропотливой работы.