музыканты в натуральную величину, чтобы исполнить бесконечный поток неземных звуков. Ноты, словно переплетающиеся нити и хвосты воздушных змеев, пружинистые и чарующие, заставляли Эванджелину вспоминать басни о мальчиках и девочках, околдованных волшебными звучаниями песни настолько, что пускались в пляс до упада.

Аполлон одним глотком опустошил содержимое кубка, после чего обратил свое внимание на щебечущую толпу придворных и северных дворян.

– Благодарю вас за то, что вы собрались здесь, чтобы отпраздновать величайший день в моей жизни. На самом деле я не собирался жениться, пока не встретил мою возлюбленную Эванджелину Фокс. В честь моей невесты, как вы заметили, здесь есть призрачные лисицы. – Он махнул пустым кубком в сторону веселого лиса из дыма, сидящего на ледяной скульптуре оленя. – Это особые существа. Очаруй одну из них, и получишь подарок, который поможет отыскать любовь.

– За любовь и за лис! – вторила толпа, и голоса эхом отразились от сверкающего льда.

Эванджелина сделал глоток из своего кубка, но с трудом смогла проглотить. Ее горло сжалось, пока со страхом, засевшим в ней, ожидала, что Аполлон разлюбит ее.

Почему он не разлюбил?

Она не желала, чтобы он перестал любить ее, но ожидание было похоже на пытку.

Аполлон одарил ее мечтательной улыбкой, когда медленная мелодия полилась из проигрывателей и поплыла по сверкающему льду.

– Ты готова к нашему первому танцу?

Эванджелине удалось кивнуть, пока ее глаза поверх его широких плеч метались в поисках лица Джекса. Чего он ждал?

Разрушилась ли магия Джекса? Неужели он забыл? Был ли он вообще на свадьбе?

Эванджелина заставляла себя продолжать танцевать, продолжать улыбаться. Но крылья на ее спине становились все тяжелее с каждым поворотом и вращением. Джекса среди толпы не было. Его не было, чтобы исцелить Аполлона. Если только…

Что, если Джекса не было здесь, потому что заклинание уже разрушилось? А может, оно не разрушилось, потому что Аполлон действительно полюбил ее? Может, это и было слишком самонадеянно, но Эванджелина всегда питала слабость к тому, что другие считали невозможным.

Она осмелилась встретиться взглядом с мужем. Последние несколько дней она видела, как в его глазах сияют звезды, а страсть затуманивает взор. Но сейчас глаза Аполлона были просто глазами. Карие, теплые, добрые.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она. – Ты чувствуешь себя иначе, чем сегодня утром?

– Конечно, сердце мое. Я женат на тебе. – Он притянул ее ближе, и лежавшая на ее талии рука заскользила под крыльями, поднимаясь вверх по позвоночнику и вызывая порцию свежих мурашек на коже. – Я чувствую уверенность сотен королей и страсть тысячи принцев. Я мог бы сразиться с Вульфриком Доблестным сегодня ночью и победить.

Его взгляд тогда полыхал.

Несомненно, он все еще был под проклятьем.

Но, как и прошлой ночью, это не показалось ей таким ужасным. Разве не так должен был смотреть жених на свою невесту сразу после свадебной церемонии? Эванджелина знала, что Аполлон находится под действием чар, но надеялась, что он начинает влюбляться понемногу в нее.

Он снова закружил ее по полу, и Эванджелина перестала искать Джекса в толпе. Она еще поищет его, но позже. Не сейчас. Не во время их первого танца. Эванджелина просто наслаждалась моментом. А после она найдет Джекса и заставит его снять заклятие.

Аполлон прикоснулся губами к виску Эванджелины.

По толпе прокатился возбужденный ропот. Прозвучал, как трогательная улыбка, как радость и бурление пузырьков. А после. Тишина.

По сверкающему ледяному замку прокатилась волна тишины.

Эванджелина оторвала взгляд от жениха, ожидая, что наконец-то появился Джекс. Но все смотрели на другого молодого человека, одетого в полосатый зеленый камзол.

Он не отличался особым ростом, телосложение его было довольно хилым, но он скользил сквозь толпу с видом человека, обладающего властью: плечи расправлены, голова высоко приподнята, а взгляд бросал вызов любому, кто осмелится сказать ему не прерывать первый танец жениха и невесты.

Эванджелина наблюдала, как шепот замирает на губах, а челюсти на потрясенных лицах отвисают. К тому времени, как этот молодой человек подошел к Эванджелине и Аполлону, в бальном зале воцарилась тишина, не считая перезвона музыкальных шкатулок и мягкого топота призрачных лисьих лап.

– Здравствуй, брат, – сказал незнакомец мягким и немного хриплым голосом, как будто он был потерян и только что восстановился.

Так это и есть тот таинственный Тиберий. Они не были похожи на братьев. Хотя Эванджелина не успела толком рассмотреть его, потому что Аполлон быстро закончил танец и спрятал ее за своей спиной.

Тиберий рассмеялся.

– Мне не нужны неприятности, – сказал Аполлон.

– Тогда почему твоя рука лежит на рукояти меча? Неужели ты думаешь, я собираюсь сказать ей…

Аполлон вытащил клинок из ножен.

Часть приглашенных на свадьбу гостей ахнули, а некоторые захлопали, предвкушая королевскую драку.

Эванджелине нужно было что-то предпринять. Она подозревала, что между Аполлоном и Тиберием были натянутые отношения, но Аполлон не был бы склонен к насилию, не будь он околдован и одержим ею.

Она встала между женихом и его братом.

– Дорогой мой. – Эванджелина прижала ладонь к груди Аполлона. Но в этом действии уже не было надобности.

Как только она назвала его дорогим, поведение Аполлона изменилось. Она никогда раньше не использовала ласковых обращений, и теперь он выглядел так, словно готов отбросить меч и расцеловать ее посреди танцевальной площадки.

Тиберий подавил очередной смешок.

– Не могу поверить, что слухи правдивы – ты и впрямь любишь ее. Или тебя околдовали.

Эванджелина побледнела. Она надеялась, что он шутит, но, возможно, это были вовсе не шутки. Возможно, он обо всем догадался, и именно это стало причиной раздора между братьями.

Аполлон отодвинул Эванджелину в сторону и схватился за меч, а в его глазах вновь вспыхнула ярость.

– Еще раз оскорбишь мою жену, и я отрежу тебе язык.

– Дорогой мой, – снова попыталась воззвать к нему Эванджелина. Но слова не возымели должного эффекта.

Не обращая на нее внимания, Аполлон шагнул к своему брату. Под его сапогами во льду образовались трещины.

Тиберий поднял руки в знак капитуляции.

– Я пришел сюда не для того, чтобы сражаться. – Он повернулся и отвесил Эванджелине глубокий поклон. – Мои извинения, принцесса. Я с удовольствием заглажу свою вину танцем.

Аполлон выглядел так, словно хотел возразить, выставив свой меч вперед, но Эванджелина заговорила первой.

– Благодарю. Почту за честь. – А затем обратилась к Аполлону: – Может, в качестве свадебного подарка вы помиритесь?

Желваки на лице Аполлона зашевелились.

Эванджелина затаила дыхание. Она надеялась, что не спровоцировала его. Было бы ужасно не вовремя, если бы заклинание Джекса разрушилось именно сейчас.

После мучительных раздумий Аполлон