— И на этом спасибо.

Делайн рассказывала о суматохе в городе, которая всё не утихала после объявления о нашей помолвке.

— Элодия в истерике и была уже готова отказать Шеридану. Но после того, как герцогиня поговорила с ней наедине, она вроде как успокоилась. Не знаю, что леди Корвил сказала, но помогло. Даже у мамы так не получалось.

— Селина умеет уговаривать.

— Я до сих пор не могу поверить. Ты и граф.

— Поверь мне, я тоже.

Чем больше проходило времени, тем больше я понимала, что подруга права. Но так страшно было сделать этот шаг. Нырнуть в непривычный мир, стать графиней и чужой женой. Отказаться от всего, к чему так привыкла. Правила, этикет, свекровь, которая волком будет смотреть на меня, унижая за каждую ошибку. Это всё можно было вынести, если бы рядом был сильный мужчина и его любовь. А у меня нет ничего. Ни любви, ни поддержки, ни намека на счастье.

На исходе третьего дня я решилась выйти из дома и немного прогуляться по небольшому дворику. Сидеть в четырёх стенах было невыносимо тяжело.

И там меня уже ждали.

— Айола! — Ивар выскочил из кустов, заставив меня шарахнуться в сторону, рефлекторно призывая искру для защиты, и перегородил дорогу.

— Великие, — выдохнула я, прижимая руку к груди, где в страхе билось сердце. — Ты меня напугал.

— Ты здесь. Наконец-то! Я так долго ждал тебя, каждый день выискивал.

— Что ты здесь делаешь?

Это был всё еще мой Ивар с копной бронзовых волос, мягким взглядом карих глаз и обаятельной улыбкой. Или всё-таки не мой, чужой? Я помнила, каким ледяным был его взгляд, какие слова срывались с губ, раня в самое сердце.

— Пришел за тобой, — ответил он, жадно оглядывая мою фигуру.

— Что значит за мной?

— Слушай, Айола, хватит, пообижалась и будет. Я понял, осознал свои ошибки и готов тебя простить.

— За что? За то, что, пытаясь спасти твою жизнь, была вынуждена продать себя Торнтону? — ледяным тоном уточнила у него. — За это ты решил меня спасти?

— Ты с ним спала.

— Ивар, уходи. Твоё прощение мне не нужно.

— Ты это специально? Специально решила меня вывести из себя. Я же знаю, что помолвка ложь. Ты никогда не продашься за деньги, никогда не переступишь через принципы. Слишком гордая, принципиальная и глупая. Думаешь, что мир поделён лишь на чёрное и белое. Но это не так. Слышишь? Не так. Мир серый. И тебе давно пора это понять, сбросить наивные мечты и стать взрослой.

— Уже сбросила. Благодаря тебе, кстати. Ведь это ты всем разболтал о ночи с Торнтоном?

— Я был пьян, — хмуро отозвался он.

— И что? Это должно служить оправданием? Ты сам подтолкнул меня в объятья Торнтона, сам! Не надо винить кого-то другого.

— Айола, слушай! — он попытался схватить меня за плечи и тут же отлетел в сторону с недоумением смотря на свои ладони. — Это что?

— Защита.

— Ты поставила против меня защиту? — всё никак не мог поверить мужчина.

— Да. И в этом ты тоже виноват.

— Тебя послушать, так я всегда во всем виноват, а ты чистенькая и вообще чуть ли не святая.

— Я этого не говорила.

— Но ты себя именно так ведешь. Я мерзавец, а ты несчастная дева, полностью растворившаяся в своих страданиях.

— Ты за этим пришел? Унижать меня? — я сузила глаза и отступила еще на шаг.

— Завтра наша свадьба. В том храме у гостиницы. На рассвете. Ты придёшь?

— Я… — у меня просто слова закончились от такого заявления.

— Я буду ждать тебя у Храма. Если не придёшь, то женюсь на Флоренс.

И крохотная искра надежды рассыпалась пеплом, а сердце покрылось тонким слоем льда.

— Флоренс? — переспросила у него, пытаясь не замечать боль, от которой было сложно даже дышать, не то, что разговаривать.

— А ты думала, я буду стоять в сторонке и смотреть, как ты красиво себя жалеешь? Я мужчина, откажешься ты, найдётся другая.

— Даже так… Тогда желаю вас счастья.

Ивар дёрнулся, словно хотел схватить меня за руку, но потом отступил, помня о защите.

— Не пожалеешь?

— Я сама выхожу замуж. Совсем скоро. О чём мне жалеть, Ивар?

«Разве что о тех годах, которые я провела, веря, что люблю и что любима тобой…О том, что еще не могу забыть, хотя разумом понимаю, что надо…»

— Что ж, — криво усмехнулся он. — Ты сделала свой выбор. Смотри не пожалей.

И ушел.

На следующее утро я проснулась задолго до рассвета, который встретила уже у храма, стоя на улице. Кеб не составило труда поймать, и я велела извозчику ехать на окраину города, попросив остановиться чуть дальше.

Найти укромное место было несложно, напротив располагался небольшой парк, в тени которого я и спряталась.

Я видела, как приехал Ивар, как он стоял, нервно притоптывая и смотря по сторонам, как ждал, но так и не дождался, а потом вошёл внутрь. Видела, как приехала радостная и сияющая Флоренс в сопровождении высокого бородатого мужчины, скорее всего отца.

Я пробыла там до конца службы, встречая молодых.

«Всё кончено… теперь всё точно кончено…»

Вернувшись в особняк, я сообщила Селине, что согласна и готова встретиться с Леонардом для того, чтобы обсудить наше совместное будущее. Внутри словно что-то сломалось, открывая новую Айолу Белфор, чужую, незнакомую, холодную и словно не живую, похоронив старую под толщей льда. Прав был Ивар, хватит уже цепляться за пустые идеалы и пора посмотреть правде в глаза. В нашей жизни всё продаётся и покупается, а бунт одной северянки ничего не изменит. Быть графиней Элкиз гораздо лучшая участь из всех возможных.

«Хочешь чего-то большего, добейся этого сам».

Слова сестры вот уже несколько дней мухой зудели в голове, не давая сосредоточиться и хоть на мгновение отпустить ситуацию, в которую он ввязался. Но дело было не только в Селине, весь мир словно сошёл с ума, испытывая его на прочность.

Армель устроила жуткую истерику с битьём бесценных ваз, метанием статуэток в его голову и слезливыми, полными бессильной ярости мольбами не делать опрометчивых поступков. Это было отвратительно. Комната герцогини, пропахшая дурманящими курительными смесями, была уничтожена всего за пару минут.

— Ты не можешь так поступить со мной, — рычала женщина. — Не посмеешь!

— Я ничего тебе не обещал.

— Ты мой!

— Ошибаешься, — ответил он, стряхивая с плеча осколки стекла, после чего развернулся и ушел даже не попрощавшись.

— Ты всё равно будешь моим! Ты вернёшься! — кричала маркиза ему вслед, но Элкиз даже не остановился, чувствуя невероятное опустошение и грязь.