Вновь уплывая в бессознательное состояние, я внезапно почувствовал чью-то прохладную ладонь на своем лбу. От неожиданности я дернулся, но давление руки не исчезло, неся небольшое облегчение.

– Тихо, – прошептал юный голос.

Губ коснулось что-то влажное, и я вдруг осознал острую жажду.

– Пей.

Никто и никогда не проявлял обо мне такую заботу. Это было непривычно и приятно. Внутри рождалось необычное чувство мимолетного счастья и тепла.

Я не заметил, как заснул. И сегодня меня не тревожили кошмарные видения из моего прошлого.

Разбудили меня все те же голоса.

– Может, врача вызовем? – Предлагал первый.

– Лучше сразу комитетских магов пригласи! – Скептически возражал второй.

– Ну, а что тогда делать? Он до сих пор без сознания. Жар не спадает.

– Будем по старинке отварами лечить. Хотя будь моя воля, сдала бы его в Костромской филиал.

Последняя фраза дополнилась несколькими ругательствами в мой адрес. А затем послышались шаркающие удаляющиеся шаги. И все стихло.

Я открыл глаза в надежде, что остался один. Но тут же натолкнулся на заинтересованный фиалковый взгляд. Его обладательница, совсем еще юная светловолосая девочка, пристально меня разглядывала, сидя на краю кровати, где я лежал.

– Доброе утро, – радостно сказала она.

Я попытался ответить, но в горле пересохло, и я лишь закашлялся от назойливого першения.

Девчонка тут же протянула мне кружку с водой.

Мои руки предательски тряслись, но малейший намек на помощь я пресек резким взглядом.

– Где я? – С трудом задал вопрос я.

– В Якше.

Я попытался припомнить хоть что-то из того, что изучал о географии человеческого мира. Но название «Якша» абсолютно ни о чем мне не говорило.

– Это недалеко от Костромы, – уточнила девочка, наблюдая мое замешательство.

Неслабо я полетал!

Я попытался приподняться на кровати, но мои хилые попытки тут же были встречены шквалом возмущения.

– Тебе нельзя вставать! – Моя маленькая сиделка была настроена воинственно.

– Я сам решу, что мне можно, а что нельзя! – Рыкнул в ответ я, злясь скорее на свою беспомощность, чем на ограничения девчонки.

Мои слова ее явно обидели. Маленькие ручки гневно сжались в кулачки. Она встала и повернулась ко мне спиной.

В этот момент в комнату вошла небольшая сухонькая старушка. Ее недовольное лицо не сулило мне ничего хорошего. В руках она держала чугунную сковороду. И, похоже, готовилась пустить ее вход.

– А ну-ка прими горизонтальное положение, упырь недобитый! Иначе дальше лечиться будешь в ближайшей придорожной канаве!

От такого обращения я откровенно впал в ступор. До этого момента никто не смел говорить со мной в таком тоне. А эта старушенция без малейшего намека на страх оскорбила меня, да еще и плевалась угрозами.

Пару секунд я сверлил ее взглядом, забыв про жар и недомогание, а потом яростно зашипел:

– Тебе жить надоело, карга старая!

Вероятно, фразу, брошенную сгоряча, я брякнул зря. Надо было делать скидку на свое откровенно непрезентабельное состояние. А старушенция без зазрения совести воспользовалась моей слабостью. С совершенно несвойственной пожилым людям скоростью и грацией, она подскочила и со всего маха влепила мне подзатыльник.

Надо было благодарить высшие силы, что она не прибегла в этот момент к помощи сковороды. Но удар ладонью тоже оказался весьма ощутимым. В ушах зазвенело, комната накренилась и поплыла. А я рухнул на подушку и закрыл глаза в попытке утихомирить подступающую тошноту.

– Говорила тебе, тащишь в дом тварь некультурную! – Закрепила свой боевой успех бабка. – А тебе, рогатый, предупреждение: хамство свое и мерзкий характер засунь поглубже! Иначе в следующий раз прилетит сковородка!

Удивительно, но в ответ на все произошедшее у меня не возникло никакой злости или негатива. Будто кто-то внутри тихо шептал: сам напросился, теперь терпи. А еще стало вдруг стыдно. Совсем голову потерял – бросаюсь на ребенка и дряхлую старушонку. Дожил!

– Баба Вера, ну, зачем ты так? – Внезапно вступилась за меня девчонка. – Ему же плохо.

И прохладная рука снова опустилась на мою многострадальную голову.

– Это не оправдывает его наглое поведение! Ты ему жизнь спасла, рискуя собственной, между прочим! А он – упырь неблагодарный!

На повторное оскорбление я уже не отреагировал, молча наблюдая, как злая мегера выходит из комнаты.

– Ты не бери в голову слова бабы Веры, – похоже, девчонка решила меня подбодрить. – Она всегда такая. Говорит то, что думает. Но в душе она добрая и всем помогает.

– Приму к сведению, – буркнул я вместо извинений. А девочка вдруг улыбнулась и тихо засмеялась.

– Меня зовут Росана, – представилась неожиданно она. – А с бабой Верой ты уже познакомился.

– Элир, – на автомате ответил я, морщась от нахлынувшей мигрени.

– Я знаю.

Я не стал уточнять, откуда у девочки столь обширные познания обо мне. Честно говоря, мне сейчас было не до этого.

– Плохо? – С наивным участием снова пристала она.

– А то не видно! – Мне невероятно сильно хотелось, чтобы меня оставили в покое, но мелкая заноза не отставала.

– Давай попробую помочь. Только не сопротивляйся. А то в прошлый раз мне было сложно к тебе пробиться.

Я уже было хотел сказать что-нибудь резкое, но в этот момент маленькие пальчики коснулись моих висков. И я сразу же почувствовал облегчение, прохладу и всплеск силы.

Непостижимо! Сколько же энергии было в этой крошке! И она так просто отдавала ее мне, не требуя ничего взамен!

Ее глаза были закрыты. Такие необыкновенные, когда смотрели прямо на тебя.

Я вглядывался в юное личико, склонившееся надо мной.

Ровная гладкая кожа. Курносый аккуратный носик. Тонкие брови и четко очерченные по-детски полноватые губы. Пройдет пару лет, и она станет настоящей красавицей.

– Слюни подотри и прекрати глазеть! – Недолго меня радовала своим отсутствием старая перечница. – Хоть пальцем ее тронешь…

Было очевидно, что это не простая угроза. Хотя, что может сделать демону немощная старушка?

Думая о безобидности старой карги, я ошибся как минимум дважды!

Во-первых, немощной она только прикидывалась. И подзатыльники мне теперь прилетали регулярно. Я злился, сжимая кулаки и стараясь удержать себя в руках. Но мысли повыдергать все ее седые волосы гнал подальше, не желая возвращения жгучей боли в груди.

А во-вторых, у меня складывалось стойкое ощущение, что баба Вера решила меня научить хорошим манерам. И это было гораздо хуже оплеух. Терпеть ее изнуряющее брюзжание порой было выше моих сил. Хотя к неизменным «упырь» и «рогатый» я довольно быстро привык.