Готовый к самоубийственному броску, Зверь сделал над собой видимое усилие, почел за лучшее подчиниться и медленно опустился на колени.

Вдруг из коридора донесся громкий женский голос, исполненный тревоги и гнева:

– Это еще что?!! Пропустите!!!

Слепая ярость, исходящая от этой женщины, заставила солдат безропотно расступиться перед ней.

Мысли Эммы тут же устремились к ней. Это была сама Кавита Рао, враг номер один, та, что прямо сейчас работала над разрушением жизней и самой Эммы, и всех ее товарищей. Эмма решила сорвать ее воспоминания прямо с извилин серого вещества, раздавить их, будто виноградины, и попробовать вино нового урожая на вкус.

Но от ее мыслей попросту отмахнулись, отогнали их, как мотылька.

– Здесь опасная зона, доктор, – сказал охранник Кавите Рао. – Ваш скремблер…

– Включен. Не мешайте.

Значит, разум доктора Рао был защищен таким же устройством, как у солдат… «Естественных боевых талантов они лишены, – зло подумала Эмма, – и потому вынуждены защищаться искусственными средствами. Пулеметы, скремблеры… Нас ненавидят не потому, что боятся. Нам просто завидуют».

Кавита Рао вошла в комнату и увидела Людей Икс. Циклоп лежал на полу. Зверь стоял на коленях; огромный пулемет был нацелен прямо ему в голову. Росомаха тоже лежал на полу, залечивая раны от вогнанных в его тело пуль.

Рао в ужасе повернулась к солдатам:

– Вы стреляли в них?!

– А дамочка-то догадлива, – прохрипел Росомаха.

– За этим присматривайте особо, – сказал старший из охранников, указывая на Росомаху.

– Ага… главное – поближе, поближе, – посоветовал Росомаха.

«Лежи», – прозвучал в его голове голос Эммы.

«Вот еще! Я их легко…»

«Они успеют начать стрельбу, а регенерируешь из нас только ты. Я Хэнка еле уговорила не бросаться в атаку, и ты, черт побери, не дергайся, или я заставлю тебя лежать смирно. Ясно?»

Последовала пауза.

«Росомаха?»

«Хорошо, хорошо».

Кое-как разобравшись с одним делом, Эмма перешла к другому. Она указала на Циклопа:

– Этого человека нужно доставить домой.

Рао прошла к стенному шкафчику и распахнула дверцу. Шкафчик оказался аптечкой первой помощи. Она взяла с полки бинт и пузырек перекиси водорода.

– Вызывайте дежурных медиков, – приказала она, обратившись к старшему группы.

Но солдат только ухмыльнулся и даже не сдвинулся с места. Очевидно, умирающий мутант не стоил того, чтобы звать к нему врача.

– Вы ведь знаете, что в моей власти уволить вас немедленно? – спросила доктор Рао.

Бросив на нее яростный взгляд, охранник шагнул к аппарату экстренной связи на стене, снял трубку и велел дежурному срочно прислать группу экстренной помощи.

Тем временем Рао сорвала упаковку с рулончика бинта, чтобы перевязать раны Циклопа.

– Ваши бинты ни хрена не помогут, доктор, – заметила Эмма.

– У нас прямо под боком опытные хирурги…

– А у нас дома – целитель, – возразила Эмма.

– Они никуда не уйдут, – объявил командир охранников. – Эти люди незаконно проникли на охраняемую территорию. Если они попали под огонь, то только по собственному недосмотру. Думать надо было, прежде чем…

– То есть, мы сами попали под огонь? – сказала Эмма.

Мысленно она обратилась к своим: «Дайте мне их на полминуты без их драгоценных скремблеров. Они у меня всю оставшуюся жизнь будут мучиться каждый раз, когда пойдут отлить».

– Что здесь, по-вашему, произошло? – продолжала она вслух. – Мы сами кинулись на ваши пули, которые просто случайно пролетали мимо? Вы открыли огонь, когда мы решили уйти.

– Вы незаконно проникли сюда. И когда вам уходить – решать не вам.

«А отливать они смогут, только задрав ногу у телеграфного столба. Как и положено грязным собакам».

Опустившись на колени рядом с Эммой, Рао принялась быстро и умело промывать и перевязывать раны Циклопа. Эмма заметила скремблер, вложенный в ее ухо, как наушник.

– Даю слово, я не намерена причинять вам вред, – сказала Рао.

– Пока у вас левом ухе это устройство, о ваших намерениях я ничего точно сказать не могу.

Рао указала на одну из ран Циклопа, продолжавшую кровоточить:

– Зажмите рану, – она взглянула на Зверя. Тот так и стоял без движения там же, где она застала его, войдя в комнату. – Что с доктором Маккоем? Он…

– Он, к вашему сведению, болен, – Эмма прижала к ране Скотта тампон. Кровотечение замедлилось. – Немотивированное негативное восприятие выпущенных в него пуль.

– Я не отдавала приказа применять силу, – сказала Рао. – Я совсем не хотела, чтобы кто-либо пострадал. В этом-то все и дело.

– Да-да, исключительно благородные намерения. Вы – прямо-таки Оппенгеймер. Что у вас на очереди? Уничтожение гена, ответственного за гомосексуальную ориентацию?

– Гомосексуализм не угрожает существованию человечества.

– Мы явно слушали разных телепроповедников, – сухо сказала Эмма. – Не говоря уж о разных политических дебатах. В один прекрасный день в президенты будет баллотироваться кандидат с программой запрета браков между мутантами-геями. И выиграет с огромным перевесом.

– Я бы за такого проголосовал, – заметил командир охранников.

– Заткнитесь, – оборвала его Рао.

Эмма оглянулась на дверь.

– Да где же эти чертовы медики? Они вообще появятся?

– Уверена, они уже в пути, – ответила Рао. – Что касается вашего мнения, мисс Фрост… Я понимаю вашу тревогу…

– Да, я вижу, с каким пониманием к нам здесь относятся. Осторожнее, не испачкайтесь в крови этого человека, а то еще подцепите ту же болезнь, что у нас.

– …Но миру необходим этот препарат. Что бы вы ни говорили, что бы вы ни делали, это факт.

«Давай!» – мысленно скомандовала Эмма, обращаясь вовсе не к доктору Рао.

Рука, покрытая синей шерстью, сомкнулась на горле Кавиты.

Бросок Зверя был так быстр, что застал Кавиту Рао врасплох. Вот он стоит на коленях, совершенно безвредный с виду и даже съежившийся от страха. Миг – и он уже рычит ей в лицо; клыки оскалены, желтые глаза горят от ненависти… В этот момент в нем было совершенно не узнать прежнего разумного человека.

Глядя в лицо Зверя, Рао окоченела от ужаса.

Солдаты тут же направили на него пулеметы.

– Отпусти! Отпусти ее! Живо!

– Иначе – что? – спросила Эмма, откровенно наслаждаясь зрелищем. – Будете стрелять? Ваши пулеметы – оружие «Шока и трепета». Вместе с ним нашпигуете пулями и ее.