Он повернул голову к Андрею, тот кивнул.

На воротнике полупальто изнутри нашивка: «Швейная фабрика Большевичка. Полупальто суконное, мужское, размер 48-2».

– Что? Что такое? Вы о чем? Я ничего предосудительного не совершал. – Голос Лотошина срывался, в нем явно чувствовались панические нотки.

– Извольте встать! Мы вынуждены обыскать вас лично, рабочую комнату и квартиру.

– Не имеете права! Покажите ордер на арест и обыск! Я жаловаться буду прокурору!

– Имеете право! Мы вас пока не арестовываем, а задерживаем. Для этого не нужно санкции прокурора.

Лотошин картинно вскинул руки вверх. Николай провел руками по рубашке, карманам брюк. Чисто.

– Андрей, ты смотри правую сторону комнаты, я левую.

Начали осмотр комнаты. Лотошин, видя, что на него не обращают внимания, рванул к дверям, успел выскочить. А через секунду попятился назад. На него напирал участковый в форме.

– Гражданин, вернитесь.

Для убедительности положил руку на кобуру. И Лотошин сник. Опустил безвольно плечи, уселся на стул.

– Не советую дергаться. Все выходы под охраной! – веско сказал Николай. – Почему пытались сбежать? Вам есть что скрывать от милиции?

Лотошин закрыл лицо обеими руками, не ответил. Обыск в комнате ничего не дал.

– Собирайтесь, мы вынуждены досмотреть вашу квартиру.

Лотошин надел пальто. Андрей двинулся впереди, за ним хоровик, замыкали процессию милиционер в форме и Николай. У вахтерши, когда она увидела, глаза округлились.

– Батюшки! За что же его?

– Нарушение паспортного режима, – бросил Николай.

Задержанного усадили в коляску мотоцикла. Николай за руль, за ним Андрей. Участковый примостился на запасном колесе коляски, благо – недалеко ехать. Уже когда вошли в квартиру, Николай сказал:

– Предлагаю добровольно выдать деньги, полученные преступным путем.

– Сами ищите. Что найдете – все ваше.

Обстановка в квартире скудная, за полчаса обыскали тщательно все. Нет денег. А полмиллиона – сумма немаленькая, в карман не положишь, нужна «балетка» или саквояж. Неужели ошиблись? Не того взяли? Не уголовник, человек работающий, алкоголем не злоупотребляет. Но пальтецо новое.

– Где купили пальто? – спросил Николай.

– В Балашихе.

– Давно себе такое хочу. Сколько же стоит?

– Не помню.

Пальто стоило девятьсот тридцать рублей и тридцать две копейки. Ценник Андрей сам видел. Не такая большая зарплата у Лотошина, чтобы забыть. На такие покупки деньги месяцами копят.

– Дайте еще ваши ключи, – протянул руку Николай.

Получив, начал перебирать. От квартиры, это понятно, маленький ключик от почтового ящика. Но был еще один, от навесного замка.

– Этот ключ от какого замка?

Лотошин, немного успокоившийся, побледнел.

– От дровяника. Печь дровами топлю. Там запас.

– Пройдемте, посмотрим.

За домом длинный сарай стоит. На каждого жильца отдельный отсек. Какой-то любитель голубей на крыше сарая голубятню пристроил.

– Где ваш? Откройте.

Лотошин замок открыл, распахнул дверь. Старый хлам, наполовину опустошенная поленница дров, в углу небольшая куча угля.

– Присмотри за ним, – распорядился Николай милиционеру. – При попытке бегства стрелять на поражение!

Это уже для Лотошина, чтобы не вздумал повторить попытку скрыться. Факт, свидетельствующий против Лотошина. Честному человеку зачем бежать? Вдвоем с Николаем переложили все поленья. И ничего. Николай с досады закурил. Если универмаг обчистил Лотошин, украденное он мог спрятать не в квартире или сарае, а у подруги или у знакомых. Андрей посмотрел на кучу угля в углу. Под ней мог вполне поместиться небольшой чемоданчик. Взялся разгребать совком, что рядом стоял. Руки замерзли, покрылись угольной пылью. Но удача улыбнулась. Совок стукнулся о что-то твердое. Николай папиросы выбросил, поближе подошел. Андрей отбрасывал уголь. Показался угол чемодана с металлическим угольником. Андрей азарт почувствовал, заработал совком быстрее.

– Ты полегче, Андрей. Не кидай так. А то оба как кочегары будем.

Когда показалась ручка, Андрей ухватился, вытащил чемодан. У самого руки тряслись, пока чемодан на поленницу положил. Замки на ключ заперты не были, откинулись сразу. Андрей секунду помедлил, Николай поторопил:

– Ну, не тяни кота за хвост.

Андрей откинул крышку. Ровными рядами лежали пачки денег. А сверху на них – резиновые перчатки и фонендоскоп, как у врача. У обоих от сердца отлегло. Вышли все-таки на шнифера. И не подумаешь ведь!

– Сержант, ищи понятых, – бросил Николай.

И к Лотошину.

– Деньги огромные украл, зачем тебе еще пальто было брать?

– Старое не грело, – обреченно ответил хоровик.

– Зэки на зоне у тебя его быстро заберут. Но это уже твое дело.

А дальше – понятые, протокол изъятия. Потом на мотоцикле до Балашихи. Пока добрались – темнеть начало. После обыска задержанного в камеру поместили. Вдвоем оперативники к начальнику милиции зашли. Чемодан на стол уложили.

– Зачем грязь на мой стол? – вскочил капитан.

Николай молча крышку откинул. Щеглов так и застыл. Потом руки потер.

– Молодцы! За сутки преступление раскрыли! Можно в область рапортовать.

Оперативники к дверям повернулись. Устали, замерзли.

– Стойте! Уберите чемодан! Куда я с такими деньжищами?

– А нам куда? Ночевать рядом с ними?

– Пересчитаны?

– При понятых, протокол по всей форме составили.

– Тогда телефонируйте в универмаг. Пусть забирают под расписку.

– Андрей, я фонендоскоп заберу и перчатки. Ты – чемодан.

Зашли в свой кабинет. Николай куртку снял, тряхнул, пыль угольная полетела.

– Пошли в коридор, почистимся. И руки попробуем отмыть.

Директор универмага прибыл не один, с главбухом и в сопровождении двух женщин-инкассаторов. Пока мужчины на войне были, их заменяли женщины. После войны женщин на более спокойные участки работы переводить стали. Но процесс медленно шел, не всякого к ценностям подпустить можно.

Деньги пересчитали, Лотошин их еще не успел потратить. Сдали под расписку. Директор руками всплеснул:

– Быстро у нас милиция работает. Спасибо!

– Чердак лучше защищайте!

День ушел на допросы арестованного Лотошина. Аккуратно прошили и пронумеровали дело. Можно было передавать в суд. Никогда еще на памяти оперативников столь громкое дело не удавалось расследовать так быстро. Николай к начальнику милиции направился с уголовным делом на подпись.