– Что случилось?

– Все в порядке.

– А почему она не ответила на мой звонок?

– Не знаю, – сказал он.

– Может, она уронила телефон. И он сломался. И теперь она не отвечает.

– Все может быть. Или она уснула на диване и теперь вовсю храпит.

– Мама не храпит.

– Еще как храпит.

Папа говорил спокойно, как будто все на самом деле было в порядке. Только по голосу непохоже было, что папа этому верил.

Ханна крепче сжала телефон, не сводя глаз с экрана, и мысленно подгоняла машину.

Без четверти одиннадцать они подъехали к дому, и тут Ханна окончательно поняла, что папа волнуется не меньше ее самой. Обычно он осторожно сворачивал на подъездную дорожку, потому что высокий бордюр тротуара мог…

Хрясь!

…задеть днище. Но папа даже не выругался. Они быстро подошли к парадной двери.

Она была не заперта, но это понятно. Ее открыла мама. Папа широко распахнул дверь и придержал Ханну, которая рвалась в дом:

– Погоди.

Дом молчал. Странно, ощутимо, демонстративно молчал, как молчат дома, когда их застигают врасплох, будто они занимались какими-то секретными делами и все предметы обстановки едва успели встать на свои места.

В коридоре горел свет. И в гостиной тоже. Чего и следовало ожидать. Свет включала программа-таймер на папином компьютере, чтобы отпугивать злодеев. Почти как дедушкины фигурки, подумала Ханна. Программа работала через раз и немножко бесила маму.

Папа осторожно шагнул в дом:

– Кристен?

– Пап…

– Ш-ш-ш. Постой там.

Он медленно прошел по коридору, заглянул в гостиную. Оглядел комнату со всех сторон. Потом прокрался к двери в кухню.

– Кристен? – напряженным голосом спросил он.

Ханне надоело стоять на пороге, и она подбежала к папе. Он сначала рассердился, а потом закатил глаза:

– Ладно. Не отходи от меня. Ничего страшного не случилось, но лучше проверить.

Кухня. Свет был включен, лампочки горели ярко-ярко, как любила мама, что всегда немножко бесило папу. Везде порядок. Все кухонные принадлежности на своих местах. На полу у стола Ханна заметила знакомый чемодан. Мамин. На столе стояла чашка кофе. Ханна ее потрогала – еще не совсем холодная.

Дом продолжал молчать.

Они пошли в темную игровую комнату. Папа включил свет. Игровая была пуста. Проверили ванную, а потом столовую, где ужинали, когда приходили гости. Обе пустовали.

Потом вернулись в коридор, где папа поглядел на лестницу.

– Есть надежда, что ты останешься внизу? – спросил он.

– Не думаю, – сказала Ханна. – Практически никакой.

– Что ж, – вздохнул он. – Только сначала сделаем вот что. Во-первых… – Он перегнулся через перила и посмотрел наверх, в колодец лестничной клетки, где тоже горел свет. – Она явно прилетела только сегодня. И вероятно, ушла вздремнуть в гостевой. После того как уронила телефон. А твоя мама спит очень крепко. Так что я крикну погромче, договорились?

– Ага.

– Кристен?!

Тишина.

Папа недовольно поджал губы, так и не сумев подыскать приемлемое и нормально звучащее объяснение происходящему.

– Ну а во-вторых, надо ей еще раз позвонить. На всякий случай.

Ханна вытянула руку с зажатым в ней папиным телефоном и нажала кнопку «Крис», как папа называл маму.

Они прислушались. Мамин телефон не звонил.

– Держись на три ступеньки дальше от меня, – сказал папа. – И если вдруг что – беги.

– А что может случиться?

– Ну, что-то непонятное или необычное. Беги к соседу. Попроси мистера Голсона вызвать полицию. Обещаешь?

– Да ну, он странный.

– Я знаю, что он странный. Все равно – обещай, что сделаешь, как я сказал.

За последние несколько дней с Ханной случилось много непонятного и необычного, но она ни разу никуда не убегала. Она неохотно кивнула.

Они осторожно поднялись по лестнице. Папа вытягивал шею и вертел головой, чтобы получше разглядеть пролет. На верхней лестничной площадке он остановил Ханну, а потом махнул рукой, мол, иди следом.

Коридор второго этажа выглядел как обычно.

Сначала папа толкнул дверь в кабинет, нащупал на стенке выключатель, зажег свет. Никого.

Родительская спальня тоже была пуста. Прежде чем открыть дверь гостевой спальни, папа поднес палец к губам, на случай если там спит мама. Мамы не было.

Он проверял комнату за комнатой и понемногу расслаблялся. Ханна тоже перестала нервничать, хотя и недоумевала, куда подевалась мама.

Оставалось всего две комнаты. Сначала папа распахнул дверь в небольшую комнату, где иногда работала мама, когда была дома. До того, как уехала. Комната была пуста какой-то особенной пустотой, потому что мама забрала оттуда все свои вещи. На полке книжного шкафа стояли книги, оставленные за ненадобностью или просто забытые.

А следующей была спальня Ханны.

– Это ты ее закрыла? – спросил папа, потому что обычно дверь в комнату Ханны оставалась нараспашку; дверь закрыл дедушка, когда они спрятали под кроватью Машину жертвоприношений.

– Да, – сказала Ханна. – Сегодня утром. Ну, для порядка.

Папа хмыкнул. Похоже, он больше не волновался.

– Может быть, она решила снять номер в гостинице.

– Зачем? Она же живет здесь!

– Твоя мама любит гостиницы.

Он рассеянно повернул дверную ручку, больше для собственного успокоения, чтобы покончить с проверкой комнат. Дверь не открывалась.

– Ты ее заперла на замок?

– Там нет замка. То есть ключа.

– А, ну да.

В жизни Ханны был период, когда она решила, что, занимаясь Очень Важными Вещами, лучше запирать дверь спальни. Занятия Очень Важными Вещами загадочным образом совпадали по времени с другими обязательными, но скучными занятиями, например умыванием, одеванием или домашней работой. После нескольких бурных дискуссий по этому поводу ключ от спальни Ханны потерялся, и обнаружить пропажу не удалось.

Папа снова толкнул дверь, наклонился, посмотрел в замочную скважину.

– Очень странно, – сказал он. – Дверь не заперта. Ее что-то подпирает изнутри.

– Мама! – крикнула Ханна. – Ты там?

– Стив?

Папа с Ханной вздрогнули от неожиданности, но это была не мама. Голос слышался с первого этажа.

Тетя Зои вбежала в дом.

– Эй, а вы помните, что входная дверь открыта?