Родители были на Сашкиной стороне, даже когда его поймали на драке во дворе – он не был зачинщиком, просто дал сдачи, но сильно, так, что сломал нос однокашнику. Сашку, естественно, потащили к директрисе – отец пострадавшего однокашника обещал «позвонить кому следует» и упечь Сашку в колонию для несовершеннолетних. Сашкина мать, ворвавшись в школу, не слушая объяснений, не пытаясь разобраться, пообещала повыдергать патлы директрисе и оторвать одно место папаше, который угрожал ее Сашке колонией. Она была уверена, что если сын полез в драку, то было за что. И как ни странно, такая слепая материнская любовь, животная ярость и выставленный родительский щит подействовали – директриса тут же пошла на попятную, признав, что пострадавший подросток вечно задирал малышей. Немедленно припомнила, что Сашка всегда помогал перетащить стулья и парты, и предложила разойтись миром. Но папаша требовал «правосудия». Тут, правда, подъехал Сашкин отец и объяснился с ним по-мужски, пообещав и ему сломать нос, а заодно переломать обе ноги. Под конец конфликта в школу явился абсолютно трезвый Сашкин дядя, и против такой силы отступили и папаша, и директриса, которую Сашкин дядя между делом напоил «шампусиком» и накормил шоколадкой.

Петя, который был свидетелем этой истории, смотрел на родителей друга с обожанием. За него никогда никто так не заступался. И не важно, что потом, дома, отец надавал Сашке ремнем, да еще и мать добавила скрученным полотенцем – чтобы силу рассчитывал и думал, с кем связывается. Но там, в школе, они его ни словом не попрекнули. Петя не понимал, почему Сашка этого не ценит и не видит.

* * *

Так вот, про любовь…

– Сволочи все, – говорила баба Дуся.

– Устаю от бессмысленного общения, – вторила ей баба Роза.

Обе при этом считались прекрасными соседками и милыми, приветливыми женщинами.

Петю они любили безоговорочно. Сергея любила баба Дуся. К Сашке баба Дуся относилась хорошо. Сашкиного дядю бабуля терпеть не могла – он ей обещал забор поменять, да так и не собрался, отделывался «завтраками». Баба Дуся называла его пустоболом и не могла простить, что мужчина не держит слово. А вот баба Роза считала его хорошим, поскольку он ни разу не отказал ей в просьбе отвезти Петю в деревню или привезти его в город.

Но больше всего Петю волновала любовь-нелюбовь бабы Розы к Сергею, собственному сыну.

Однажды Петя нашел у бабы Дуси в ящике кухонного стола, куда она складывала квитанции за свет и телефон, чеки из магазина, листочки с рецептами и прочие ценные бумаги, свадебную фотографию своих родителей. Они стоят в загсе и ставят подписи. Лица матери под пышной фатой почти не видно. Зато отец виден хорошо – он внимательно смотрит на женщину, регистрирующую брак.

– Можно я возьму себе? – спросил Петя.

– Бери, конечно, – ответила баба Дуся, – ей здесь не место, даже не знаю, как тут оказалась.

Петя положил фотографию в коробку с конвертами. И спустя время, уже в городе, показал ее бабе Розе.

– Смотри, что мне баба Дуся дала.

– Я и не помню этого снимка. – Роза Герасимовна осталась равнодушной.

– Тебе не нравится?

– Нет. Тут Сергею только девятнадцать исполнилось, а у него фигура сорокалетнего мужика, – фыркнула баба Роза. – Рыхлый, дебелый. Даже не знаю, что в нем Света нашла. В детстве он таким не был. Даже странно, как я это допустила. – Баба Роза была искренне удивлена тем, что ее сын выглядел столь непривлекательно.

После этого разговора Петя долго стоял голый перед зеркалом и разглядывал себя – у него тоже будет фигура сорокалетнего мужика и баба Роза станет недовольна? А фигура сорокалетнего – это какая? Петя, придирчиво разглядывая свои тощие ноги и впалую грудную клетку, искренне страдал. Если бабе Розе он не будет нравиться, значит, она перестанет его любить – как папу.

Был еще один момент, который Петя в детстве принимал как должное – ни разу они не сидели все вместе за столом. Или баба Роза, Петя и отец, или баба Дуся, Петя и отец. Но чаще всего – обе бабушки и Петя. Он мечтал – вот бы хоть один раз, хотя бы на его день рождения, все собрались вместе, как собирались родственники на дни рождения Сашки, когда дядька напивался, мать ругалась с отцом, но все сидели за накрытым столом, бок о бок и подкладывали друг другу шашлык. День рождения Сашки всегда превращался в праздник – собирались дети со всей округи, во дворе ставили магнитофон, который орал взрослые песни, Сашке разрешали выпить пива, и все дружно произносили тосты – за отца, за мать, за самого именинника.

У Пети дня рождения, можно сказать, и не было.

– Это потому что ты зимой родился, а я – летом. Летом проще. Свистнул – и все пришли, – утешал его друг.

Петя ни разу не почувствовал праздника. Отец в этот день, как правило, звонил и отделывался сухим поздравлением. Подарки он или передавал спустя несколько дней, или сильно заранее – баба Роза хранила их в шкафу, и Петя задолго до праздника знал, что ему подарят, и снова и снова переживал разочарование. Отец всегда дарил ему игрушки не по возрасту. Он считал, что Петя так и остался ребенком лет шести, и передавал то пистолет с пульками, то лук со стрелами, то конструктор.

Баба Роза и баба Дуся делали совместный подарок – что-нибудь очень нужное и полезное. Однажды Роза Герасимовна даже подарила ему витамины, очень дорогие и редкие, которые достались по исключительно счастливому случаю и обещали богатырское здоровье. Баба Роза украсила банки ленточками и торжественно преподнесла внуку. Петя кивнул, поблагодарил, а потом высыпал все содержимое в унитаз. Он думал, что бабушка поймет, догадается, но она не сказала ему ни слова, даже не попрекнула, хотя в унитаз смылось несколько ее пенсий.

Тетя Марина передавала плитку шоколадки или коробку конфет, обязательно с белой начинкой, которую Петя терпеть не мог.

Самые ценные подарки доставались от Сашки и его родни. Друг подарил ему первый бритвенный станок, первую упаковку презервативов, первую пачку сигарет и первую бутылку виски.

Сашка же учил его пользоваться всеми дарами. Сашкина мама с отцом передавали деньги. А дядька торжественно вытаскивал какую-нибудь модную вещь – джинсы, рюкзак, плеер. И Пете оставалось только гадать, откуда вечно пьяный дядька доставал такие шикарные вещи. Сашка только ржал, когда Петя спрашивал у него о происхождении подарка.

– Дают, бери! – неизменно отвечал друг.

Первый день рождения, торжественный, официальный, ему устроила Ксюша. Вечером его ждал празднично накрытый стол, за которым сидели Елена Ивановна, тетя Люба и сама Ксюша. Пете торжественно преподнесли три коробки, завернутые в подарочную бумагу, в которых лежали галстук, рубашка и часы. Галстук выбрала Ксюша, рубашку – Елена Ивановна, часы – тетя Люба. Она же первая произнесла тост за здоровье именинника, и все чокнулись.

Петя сидел и краснел, не зная, как реагировать. Тетя Люба пихала его ласково в бок и требовала, чтобы он «поухаживал за женщинами». Петя покорно приподнимался, подливал всем вина. Елена Ивановна даже встала, чтобы сказать слова поздравления. И все чокались и только после этого пили.