– Что ж, пожалуй, это можно считать шагом навстречу… Отправляйте!

– А…

– Если мои специалисты сочтут, что этот список – не пустышка, то, даю слово, в ближайшее время вы получите возможность увидеть свою любимую дочурку!

Судя по тону, которым была сказана последняя фраза, менять условие «Смит» не собирался, поэтому ББ обреченно кивнул, затем открыл папку с нужным файлом и перетащил его на иконку с ником абонента.

Анимированная вспышка, появление подтверждения о доставке – и собеседник задал следующий вопрос:

– Надеюсь, в файле со спецификацией нет никаких посторонних «закладок»?

– Дочь у меня одна. И терять ее из-за своей глупости я не собираюсь…

– Ну, мало ли… Вдруг вы настолько соскучились, что жаждете получить криоконтейнер, скажем, с ее ухом или глазом?

Представив себе описанную «Смитом» картину, Баррен стиснул пальцы на подлокотниках:

– Посторонних. Программ. Нет.

– Замечательно! Тогда последний вопрос: когда я получу саму технологию?

Бешенство, пришедшее на место вспышке отчаяния, все-таки вырвалось наружу:

– Ее еще нет! Впрочем, нерабочий вариант могу скинуть хоть сейчас…

– Я тоже умею шутить… – нехорошо прищурилась аватарка. – Хотите, продемонстрирую?

– Не надо, я все понял! – сообразив, что вместо пальца может увидеть те самые ухо или глаз, выдохнул Барни. – Мы планируем закончить отладку в течение месяца…

– Три недели и ни днем больше… – тоном, не терпящим возражений, сообщил «Смит», дождался вынужденного кивка и улыбнулся: – Что ж, тогда имею честь откланяться…

Как только связь прервалась, ББ вскочил с кресла, больно ударившись коленом о массивную ножку стола, и рявкнул на весь кабинет:

– Ну?!

– «Хамелеон-MS-481», сэр… – виноватым голосом отозвался начальник СБ. – Наша аппаратура показывает один миллион четыреста сорок семь тысяч шестьсот одиннадцать точек подключения…

– Надо было использовать искины ОПР!!!

– Эта цифра – после использования ста процентов расчетных мощностей Мэри-Лу, сэр! – чуть слышно уточнил Шэннон. – До этого возможных точек было порядка семнадцати миллиардов…

Барни набрал в грудь воздуха и неимоверным усилием воли вынудил себя успокоиться:

– Ясно. А что по анализу голоса и изображения?

Черный квадрат в виртуальном окне «подковы» сменился мрачным лицом Пратта:

– Признаков того, что пятна, которые вы видели, имеют органическое происхождение, не обнаружено…

– То есть это не кровь?!

– Фрагмент голограммы руки вашей дочери, не особенно добросовестно обработанный в графическом редакторе…

– Что еще? – чуть-чуть успокоившись, спросил ББ.

Шеннон покосился на что-то, видимое только ему, а потом виновато помотал головой:

– Пока больше ничего, сэр…

Больше говорить было не о чем, поэтому Барни отключил связь, покосился на виртуальный экран личного искина и вдруг понял, что работать дальше не в состоянии.

– Бренда? – ткнув в сенсор «утки», выдохнул он.

– Да, босс? – тут же отозвалась секретарь.

– Меня нет. Ни для кого. Ясно?

Поработать с железом не получилось. С фехтовальным манекеном – тоже: искин «персональный тренер», отслеживающий состояние ББ, отключал тренажеры сразу же, как только ученик начинал думать о чем-то, кроме выполняемого упражнения. А раздевшись и зайдя в сауну, Барни вдруг понял, что не может сесть на полку, которую Миранда как-то назвала своей личной собственностью.

В общем, поняв, что единственный способ перестать беситься от бессилия – напиться, он подошел к бару и плеснул себе граммов двести коньяка. Увы, доза, обычно навевающая на него сонливость, не подействовала: перед внутренним взором продолжали мелькать то окровавленный палец, то глаз, то ухо Миранды.

Промаявшись эдак с полчаса, ББ решил воспользоваться возможностями лечебно-восстановительных капсул. Но когда дошел до медблока и уткнулся взглядом в новенькую «RDK», подаренную дочери на пятнадцатилетие, то мысленно застонал – ложиться в свою, понимая, что сразу же после выхода из лечебного сна вернется в то же состояние, что и до него, было идиотизмом.

«Делом… Надо заняться делом…» – мысленно пробормотал он, вернулся в комнату отдыха, завалился в первое попавшееся кресло и… вызвал начальника СБ:

– Шеннон?

– Да, сэр?

– Ты мне нужен. С результатами обработки последнего запроса…

– Сейчас буду, сэр…

– Я в комнате отдыха спортивного комплекса…

Пратт явился минут через десять. И, усевшись напротив, тут же скинул весь пакет данных.

Оценив вес папки, ББ нахмурился:

– Так много накопали?

– Да. Но ничего плохого не нашли, босс… – фыркнул начальник СБ. – После этой проверки индекс ее благонадежности даже повысился. И стал выше на две целых тридцать пять сотых процента…

Автоматически подсчитав сумму, Барни выдал результат:

– Итого девяносто четыре и пятьдесят три?

– Да, сэр! – кивнул Шэннон. И улыбнулся: – А у вас – восемьдесят восемь и семь…

Увы, Барни было не до улыбок:

– То есть к утечке информации о проекте «Матрица» она не имеет никакого отношения?

Пратт не задумался ни на мгновение:

– Однозначно…

Потом почесал подбородок и добавил:

– Мои аналитики практически уверены, что инфа ушла из Министерства Юстиции…

Как ни странно, последняя фраза не шокировала, а принесла облегчение:

– Что ж, можешь быть свободен…

Парни Пратта ели свой хлеб не зря: досье мисс Бренды Тиндалл освещало практически всю ее жизнь, начиная с появления на свет в родильном отделении клиники «BNT-Vita» и заканчивая информацией о звонках, совершенных в течение последних суток. Поэтому первые полчаса просмотра Барни чувствовал себя пассажиром машины времени: вместе с Брендой и Клаудией танцевал на вечеринке у Харрисов, в компании все той же неразлучной парочки и толпы счастливых выпускников Корнуольского университета пьянствовал во «Временах года», в компании чуть повзрослевших друзей гулял на собственной свадьбе и т.д.

Кстати, любительских голофильмов, позаимствованных из личного архива мисс Тиндалл, в досье было на удивление много. Часть из них была знакома, часть – нет. Например, записи с сафари на архипелаге Норта, во время которого он по пьяни чуть было не подстрелил вьючную лошадь, и порядка семидесяти клипов, сделанных во время вечеринок, проводимых в принадлежащем им с женой особняке, были ему знакомы. А вот речь Клаудии на школьном уроке по риторике, ее первый поцелуй или последний танец на выпускном, по причине перебора со спиртным закончившийся походом в туалет, – нет. Точно так же, как и первый самостоятельный шопинг Миранды, ее разборки с матерью после побега с уроков и тяжелейшее похмелье на следующее утро после дня рождения Тима Макдауэла.