Итак, какой сегодня день недели? Пятница. Вообще она не слишком хорошо теперь их различает. Это раньше, когда дни делились на рабочие и выходные, их названия имели значение. А сейчас все дни похожи один на другой. Сегодня восьмой день ее тренировок, неделя благополучно миновала. Теперь Инга контролирует инстинкты, контролирует чувства.

У волков они не так разнообразны, как у людей, но зато куда сильнее. Страх становится ужасом, и чтобы превозмочь его, требуется настоящее мужество, голод завладевает всем существом, желания становятся почти маниакальными — они должны быть утолены тут же и сдерживать их невозможно.

Казалось бы, от любви не должно было остаться и следа. Но, нет. Стоило Инге обрасти шерстью, тоска сжимала волчье сердце еще сильнее, так сильно, что хотелось взвыть в голос.

Но теперь она может себя контролировать. Итак, столица Дании — Копенгаген, корень из ста сорока четырех — двенадцать, а очерк отличается от эссе…

Волк резко остановился, и она остановилась тоже.

Забегать вперед нельзя.

А вот это уж точно не ее знание, это откуда-то изнутри — волчье. Не суйся вперед вожака, не делай лишних движений, пока тот не подаст знак.

Все просто, по большому счету. И у людей все просто, и у волков. Трудно лишь совмещать.

Виктор (странно было называть по имени этого матерого черного волчищу, раза в полтора крупнее, чем она сама) развернулся и понесся в сторону дома. Инга не отставала. Кажется, она справляется.

В первые дни их «тренировки» заканчивались слезами, ее слезами, разумеется. Ничего не получалось, но теперь все уже гораздо лучше.

Дверь открыта. Виктор впрыгивает в дом впереди нее, она семенит следом.

Они в той самой пустой комнате, где из мебели все та же одна лавка, кажется, насквозь пропитанная Ингиными слезами. Она влетает в комнату и слышит голос:

— Сегодня назад оборачиваешься сама.

Значит, он уже в человечьем обличии и помогать ей не собирается.

«Оранжевый лед».

Попробуй выговори такое про себя, если ты волк! Мало выговорить, так при этом еще и точно понимать, какой от этого должен быть результат.

Она должна. У нее обязательно получится. Невероятное напряжение сил и, наверное, мозга. Точно мозга? Она не уверена. И все-таки.

«Оранжевый лед».

И тело вздрагивает, суставы крутит, очень неприятное чувство. Это не больно, вроде как сверлить зуб под местной анестезией: боли нет, но ты хорошо ощущаешь, что с тобой делают что-то очень неприятное.

Тело. Теперь ее собственное тело. После волчьего оно всегда кажется слишком слабым, слишком хрупким и беззащитным, уязвимым. А еще эта ужасная нагота. У волков с этим проблем нет.

Она поднимается с пола. Переводит дыханье. И замирает, потому что чувствует — Виктор подошел близко. Совсем близко.

И сейчас он — не строгий учитель, не врачеватель, не вожак стаи. Он смотрит на нее иначе. Как мужчина. И он готов сделать следующий шаг — она знает об этом еще до того, как этот шаг сделан.

И еще этот сон сегодня… И что она будет делать, если он приблизится еще на шаг, если положит руки на плечи, привлечет к себе?

Она не знает.

Минута. Другая.

Томительные, невыносимые минуты.

И тихий хлопок двери за спиной. Виктор вышел из комнаты. А она еще долго стояла, пытаясь понять — хорошо это или плохо.

Инга проснулась среди ночи.

Сон, который она увидела только что, был слишком реальным, слишком настоящим, и она точно знала, что это не просто игра воспаленного воображения.

Сон из прошлого. Сон-воспоминание. Яркий.

Ей снилась одна из многочисленных презентаций — то ли новой программы на их канале, то ли какого-то нового проекта. Дружный коллектив в сборе. Официанты снуют, разнося напитки. Один из бокалов у Инги в руке.

Она делает вид, что пьет. На самом деле, конечно, нет. Она помнит свой выпускной и больше не рискует. Да и вообще на таких мероприятиях нужно быть предельно трезвой и вести себя строго в рамках, чтобы сборище сплетников не получило дополнительных тем для обсуждения. Все эти сборища невероятно скучны, но на них нужно бывать, иначе при продвижении по карьерной лестнице останешься где-нибудь за ее перилами.

Инга бросает взгляд на шефа с надеждой: может, все это скоро закончится, и можно будет пойти домой? И вздрагивает. Ей кажется, что его лицо «поплыло». Она с недоумением смотрит на свой бокал: неужели нечаянно отпила спиртное? Что за беда такая — чуть пригубила, а в глазах двоится. Наверное, от усталости: последние недели выдались тяжелыми. Впрочем, предпоследние тоже. И вообще, что-то она не припомнит легких недель…

Редактор ловит ее взгляд и подходит:

— Все в порядке, Инга? — он выглядит обеспокоенным.

— Да, — она улыбается, — что-то голова закружилась. Я, пожалуй, уйду пораньше. Хочу подготовиться к завтрашнему интервью.

— Конечно, — он тоже улыбается, и появившаяся было тревога в его глазах куда-то пропадает.

Инга поднялась и заходила по комнате. Мысли неслись вскачь одна за другой.

Значит, редактор. Из этих. И, кажется, тогда, в тот единственный раз, когда она увидела его истинную сущность, он не понял, что произошло.

А Стас, когда проверял все на работе, его пропустил. Сначала — потому что был слишком занят Виталиком, от которого чувствовал угрозу. Потом редактор отправился в свой долгосрочный отпуск. В общем, от пристального внимания стаи ее шеф ускользнул.

Может быть, надо как-то сообщить своим? Позвонить Стасу, например.

Инга снова себя одернула. Не нужно искать поводов связаться со Стасом! Уходя уходи.

Для того чтобы передать стае сведения о духе, совершенно ни к чему звонить кому-то лично. Она скажет Виктору, Виктор передаст кому надо. И меры обязательно примут.

Инга посмотрела на часы: четыре утра. Ничего себе она подскочила! Могла бы еще спать и спать, но теперь уже ничего не поделаешь.

Лучше пойти на кухню и сварить кофе. Нужно же как-то пережить этот ранний подъем.

Инга уже шла на кухню и вдруг резко остановилась в коридоре. На нее словно посыпались воспоминания, разрозненные, из разных дней, но такие яркие и отчетливые.

Вот редактор отошел в сторону и говорит по телефону невидимому собеседнику:

— И помните, охотники нас не интересуют. Только следящие. Старайтесь отсечь охотника, чтобы не мог приблизиться.

Тогда она не придала значения: мало ли о чем может говорить человек. О какой-нибудь спортивной игре, пейнтболе, лазертаге. А может быть, охотники — это и есть настоящие охотники, которым не терпится попасть в телевизор, и их зачем-то надо отсекать.