— Я не хочу выходить замуж, пока у женщин нет права голоса, а законы всегда на стороне мужчин. Это означает — никогда. — Пандора зарылась лицом в подушку. — Даже королева выступает против суфражисток, — добавила она приглушенным голосом.

Кэтлин погладила ее по голове:

— Потребуется время и терпение, чтобы люди поменяли образ мыслей. Не забывай, что многие мужчины поддерживают идею женского равенства, включая мистера Дизраэли.

Пандора резко обернулась.

— Тогда мне хотелось бы, чтобы он заявлял об этом громче.

— Каждый должен говорить с людьми так, чтобы они его услышали, — задумчиво произнесла Кэтлин. — В любом случае закон не поменяется в следующие два дня, а тебе нужно принять решение. Ты абсолютно уверена, что лорд Сент-Винсент не станет поддерживать твое игровой бизнес?

— О, он станет поддерживать его так, как любой мужчина поддерживает хобби своей жены. Но это всегда будет оставаться на втором плане. Это ведь неудобно — быть супругом женщины, которая посещает фабрику с большей охотой, нежели званый ужин. Боюсь, если я выйду за него, то сначала мне придется согласиться на один компромисс, потом на другой, и все мои мечты мало-помалу умрут.

— Понимаю.

— Правда понимаешь? — серьезно спросила Пандора. — Но перед тобой не стояло такого выбора.

— У нас с тобой разные страхи и потребности.

— Кэтлин… Почему ты вышла замуж за кузена Девона, после того как Тео так ужасно обходился с тобой? Ты не боялась?

— Боялась. Очень боялась.

— Тогда зачем?

— Я полюбила его и не могла жить без него. И еще поняла, что не должна позволить страху решать за меня.

Пандора отвернулась, меланхолия тенью упала на нее.

Кэтлин разгладила складку на стеганом покрывале.

— Мы с герцогиней решили взять девочек на прогулку по городской набережной. Пройдемся по магазинчикам, попробуем фруктового льда. Поедешь с нами? Мы подождем, пока ты соберешься.

Вздохнув, Пандора натянула простыню на голову:

— Нет, не хочу притворяться веселой, когда на сердце кошки скребут.

Кэтлин отвернула простыню вниз и улыбнулась ей.

— Тогда делай что хочешь. Все разошлись кто куда. Девон с герцогом и Иво отправились на причал проверить, не повредил ли шторм семейную яхту. Леди Клер на прогулку с детьми.

— А лорд Сент-Винсент? Где он, не знаешь?

— Кажется, разбирает деловые письма в кабинете. — Кэтлин наклонилась к ней, чтобы поцеловать в лоб, и на Пандору нахлынула волна аромата роз и мяты. — Дорогая, позволь мне оставить тебя наедине с мыслью, что почти все в нашей жизни требует от нас компромисса в той или иной степени. Не важно, каким будет твой выбор, он не станет идеальным.

— Звучит не очень обнадеживающе.

Кэтлин улыбнулась:

— Не станет ли скучно оттого, что все всегда идеально и не возникает никаких трудностей и проблем, которые нужно решить?

Позже, этим же утром Пандора решилась спуститься вниз в лавандовом платье из изысканного тяжелого шелка. Нижние юбки, собранные сзади, образовывали каскад оборок. Ида, поворчав, все-таки принесла Пандоре чай и тост, а потом с особым усердием уложила волосы. Завив длинные темные пряди на горячих щипцах, Ида тщательно уложила их на затылке в виде роскошной короны. Всякий раз, когда прядь прямых волос Пандоры отказывалась превращаться в локон, Ида смачивала ее тоником из семечек айвы, после чего та завивалась и становилась упругой, будто стальная пружина. В качестве последнего штриха горничная украсила прическу несколькими серебряными шпильками с мелким жемчугом.

— Спасибо тебе, Ида, — сказала Пандора, оглядывая себя в зеркало. — Ты — единственный человек, кого слушаются мои волосы. — После паузы она добавила кротко: — Извини, я такая растеряха. Уверена, любой бы сошел с ума, выполняя твои обязанности.

— Это держит меня в тонусе, — философски заметила Ида. — Но не извиняйтесь, миледи. Никогда не просите прощения у слуг. Это нарушает порядок вещей.

— Но я испытываю столь сильное сожаление, что должна либо его выразить, либо лопнуть.

— Вы не должны извиняться.

— Нет, должна. Я посмотрю на тебя и легонько постучу себя по лбу тремя пальцами — вот так. Это будет тебе знак, что я извиняюсь. — Увлекшись идеей, Пандора продолжила: — Можно придумать и другие сигналы. У нас будет свой особый язык!

— Миледи! — взмолилась Ида. — Пожалуйста, не становитесь такой странной.

Дом наполняли косые потоки солнца, шторм ушел, небо сияло. Пандоре никто не попался на глаза, однако, проходя по холлу, она слышала, как в разных комнатах суетятся слуги. До нее доносилось и громыхание угольного люка, и шуршание щетки по ковру, и царапанье наждака по каминным приборам. Все производимые вокруг работы вызвали в ней желание как можно быстрее вернуться домой, чтобы заняться своим игровым бизнесом. Пора бы уже арендовать помещение под производство, встретиться с типографами и начать собеседования с потенциальными сотрудниками.

Дверь в кабинет оставили открытой. Когда Пандора подошла к порогу, пульс зачастил, а потом она ощутила, как он уже бьется у горла, на запястьях, под коленками. Она не представляла, как посмотрит в лицо Габриелю после того, что они вытворяли ночью. Остановившись сбоку от двери, Пандора быстро заглянула в просвет.

Габриель сидел за солидным письменным столом орехового дерева, его профиль четко вырисовывался в потоке солнечного света. Слегка нахмурившись, он сосредоточенно читал какой-то документ, делая паузу, записывал что-то на листке бумаги. Одетый в утренний сюртук, с аккуратно приглаженными волосами и со свежевыбритыми щеками, он сиял, как новенький соверен.

Хотя Пандора не издала ни единого звука, не сделала ни малейшего движения, Габриель бросил на нее молниеносный взгляд. Его улыбка озарила и без того наполненную солнцем комнату.

— Заходи, — сказал он и оттолкнулся от стола.

Пандора приблизилась к нему, щеки ее пылали.

— Я как раз направлялась в… Ладно, просто шла, но… Хотела спросить тебя о моем тапочке. Ты его нашел? Он у тебя?

Габриель встал и взглянул на нее с высоты своего роста. Его глаза сияли словно звезды, и на миг ей вспомнилось, как в полутьме отблеск огня в камине играл на его коже.

— Он у меня, — сказал он.

— О, слава богу! А то моя горничная уже собралась обращаться в Скотленд-Ярд.

— Это плохо. Я хотел оставить этот трофей себе.

— Нет, ты мог бы оставить на память изящную хрустальную туфельку. А это всего лишь большой пушистый тапочек. Верни-ка лучше.

— Я подумаю. — Посмотрев в сторону двери, чтобы убедиться, что их не видно, Габриель наклонился и быстро ее поцеловал. — Ты можешь поговорить со мной несколько минут? Или мне пройтись вместе с тобой? Нам надо кое-что обсудить.

Желудок Пандоры совершил кульбит.

— Ты же не собираешься делать мне предложение,