но все равно она была надежно зафиксирована, утонув в подушках, а он целовал ее с неторопливой, всепоглощающей пылкостью. Он, судя по всему, решил что-то доказать ей, как будто она уже не хотела его, как будто она уже не ослабла от желания. Ее губы приоткрылись навстречу ему, впитывая его пьянящий вкус, ощущая ровный мужской жар, эротические исследования его языка. Пандора не могла приказать своим рукам остановиться, когда они гладили тяжелые мускулы его спины, касались его великолепной кожи, более гладкой и шелковистой, чем у нее самой.

Приоткрытыми губами он провел линию вдоль шеи вниз, к ее груди. Пандора выгнулась всем телом, когда он завладел тугим соском, взяв его в рот, начал играть с ним языком, а потом легонько прихватил зубами. Другую грудь он прикрыл ладонью, помял податливую плоть, затем рука соскользнула вбок и прошлась по телу, отмечая линии талии и бедер. Край ночной рубашки задрался, что только облегчило ему возможность поднять ее до пояса. В шоке, Пандора крепко сомкнула бедра.

Сами собой лодыжки тоже прижались друг к другу, и тут она услышала его тихий смех. Дьявольский и чувственный. Перекатившись на бок, Габриель провел кончиками пальцев по ее животу, добрался до пупка, по пути ласково и лениво вычерчивая круги. В это же время он целовал и сосал ее грудь, отчего сосок стал влажным и невыносимо чувствительным. А кончики пальцев, лениво поглаживая ее, двинулись дальше, к густым шелковистым завиткам внизу живота.

Пандора зажмурилась. О господи, неужели она на самом деле позволяет ему это? Да, позволяет. Застонав от стыда и беспокойства, она почувствовала, как он начал играть с ней и как кончик его пальца углубился в шелковистые завитки волос. Потом он, щекоча, намотал один завиток на палец, и она, затаив дыхание, еще крепче сжала ноги.

Габриель оторвался от ее груди и прошептал:

— Откройся мне.

Пандора прикусила губу, а Габриель продолжал перебирать ее завитки. Она почувствовала, что слабеет. Ее тело было охвачено жаром, пульсировавшим в такт ударам сердца. Все вдруг стало непонятным и неважным, кроме того, что он делал с ней. Ноги задрожали, и она даже захныкала от усилия, пытаясь удержать их сжатыми.

— Пандора… — Голос у него был мягок и обольстителен. — Откройся мне. — Он просунул палец вниз, между бедрами. От этого у нее возникло ощущение, будто по ее телу прошла рябь белого пламени. — Какая упрямая… — послышался его шепот. — О, Пандора, не соблазняй меня. Ты хочешь, чтобы я сделал что-то порочное. — Указательный палец проскользил вдоль ее сомкнутых бедер. — Разведи их на дюйм. Ради меня. — Она кожей ощутила его теплое дыхание, это он засмеялся. — Даже ни на дюйм?

— Я смущаюсь, — запротестовала Пандора. — Ты усугубляешь мое нервное напряжение.

— Это самое лучшее средство от нервов.

— Оно не помогает. От него… ах!., становится только хуже.

Габриель сдвинулся ниже, пробуя ее кожу на вкус, нежно покусывая, пустив в ход все — зубы… губы… язык… Пандора попыталась выбраться из-под него, но он, схватив за бедра, удержал ее на месте. Его влажный горячий язык очертил пространство вокруг пупка, а потом двинулся вниз. У нее неистово, до боли заколотилось сердце, когда она ощутила, его дыхание над самой интимной частью ее тела, потом он уткнулся в ее невесомые волосы и принялся языком разбирать их на отдельные прядки. Необычный текучий жар, манящая щекотка.

Озадаченная, она попыталась ускользнуть от него, но он не сдвинулся с места и продолжил лизать ее с какой-то влажно-розовой нежностью, заставляя открыться ему. Она ничего не могла поделать с собой — сдалась, раздвинула бедра. Его язык нашел самую шелковистую часть ее тела, ту заветную влажную почку, и принялся описывать вокруг нее мелкие круги легко, едва касаясь, а в это время руки гладили ей бедра, двигаясь вверх и вниз.

Наслаждение отвоевывало себе пространство — у нее под кожей, в промежутках между ударами сердца. Все ее чувства сосредоточились на чарах, которые он пустил в ход, на магии огня, укутанного в темноту. Теперь он ласкал ее не кончиком, а всей плоскостью языка, и, к собственному удивлению, она вдруг вскинула бедра вверх, отдаваясь новым ощущениям. После нескольких легких прикосновений Габриель остановился, а она — нет: продолжала извиваться всем телом, пока по жарким выдохам не поняла, что он смеется. Он играл с ней, заставлял делать постыдные вещи. Когда Пандора попыталась оттолкнуть его голову, он перехватил ее дрожащие руки, прижал к софе и нашел ритм касаний — легкий, резкий, равномерный, от которого все ее нутро сжималось, как пульсирующее сердце. Габриель знал, что делал, неутомимо добавляя и добавляя остроты ощущениям, пока они не начали плавить и затоплять каждую клеточку ее тела. Пандора попыталась удержать эти ощущения в себе, но стало только хуже: ее стала сотрясать дрожь. Девушка почувствовала, как у нее закатываются глаза, как руки и ноги вскинулись, чтобы в примитивном порыве ухватиться за что-то, вцепиться изо всех сил.

Когда последний приступ дрожи прошел и сменился умиротворением, Габриель поднял голову, а потом заключил Пандору в объятия. Она вытянулась и устроилась у него под боком, положив одно бедро ему на ногу. Во всем теле была приятная тяжесть, как будто Пандора проснулась после долгого сна. И в первый раз ее ум был полностью сосредоточен, не отвлекаясь ни на какие побочные мысли. Пандора поняла, что он шепчет ей что-то на ухо, повторяя то же самое еще и еще раз, пока она не повернулась к нему и не пробурчала:

— У меня это ухо плохо слышит.

Она щекой ощутила, как его губы изогнулись в улыбке, потом Габриель поднял голову:

— Я знаю.

Что он ей шептал? Заинтригованная, она провела рукой по его груди, поиграла с мягкими блестящими волосами, оценила броню ребер и крепкие мускулы чуть ниже. Плоский живот и мускулистые бока у него совсем не походили на ее: были упругими и хорошо развитыми, кожа светилась, как полированный мрамор.

Совершенно покоренная, она, повернув пальцы тыльной стороной к животу, робко просунула их на дюйм под пояс его брюк, где тяжело вздымалась мощная возбужденная плоть, натягивая черную ткань. Пандора осмелилась положить руку на стержень и проследовать вдоль него вниз, до конца, а потом провела рукой в обратном направлении. Это было волнительно, возбуждающе, и немыслимо, что она вот так трогает его.

Под ее пальцами твердая мужская плоть, казалось, обладала собственным пульсом и отвечала подергиваниями. Девушке захотелось увидеть эту таинственную часть его тела, испытать, какая она на ощупь. Передняя застежка на его