станет совершенно непригодным. С другой стороны, несолёный суп сможет съесть только не совсем здоровый человек, страдающий повышенным артериальным давлением – да и то не всякий согласится на подобную диету. Как ни стараюсь, не пойму, с какого бодуна пришло Эренбургу в голову подобное сравнение. Неужто авторы «Войны и мира», «Анны Карениной», «Братьев Карамазовых», «Идиота», «Вишнёвого сада», «Тихого Дона» и «Мастера и Маргариты» только прикидывались русскими, нахально обманывая публику? Возможно, и Цветаева – это литературный псевдоним? И вообще, при чём тут поваренная соль? Какая соль понадобилась Достоевскому, чтобы создать свои творения? Чем Платонов подсаливал свои великолепные рассказы? Может быть, Швондера из повести «Собачье сердце» нужно идентифицировать как соль? Впрочем, без него и впрямь было бы немного пресновато. Однако «закатный» роман Булгакова вряд ли пострадал бы, если изъять оттуда Литовского и Берлиоза, заодно убрав с Патриарших «убийственный» трамвай. А уж Платонову такие персонажи даже и не снились.

И всё же, на что Илья Григорьевич нам намекал? Хотел предупредить, чтобы не дай бог не пересолили? Об Эренбурге многие уже забыли, а Достоевского и Булгакова во всём мире помнят до сих пор. Но почему? Может быть, причина в том, что кругом одни антисемиты?

Судя по всему, Ленин и Троцкий в большевистской революции делали ставку не только на пролетариев, но и на евреев. И в этом есть своя логика – пролетариату нечего терять, а тем, кого унизили введением черты оседлости, позарез нужна была свобода. Однако ставка на национализм чревата неприятными последствиями. Реакцией на успехи евреев в борьбе за место под солнцем стали отчасти и репрессии 37-го года, и гонения на космополитов через несколько лет после окончания второй мировой войны, когда пострадали многие писатели и литературоведы. Попытки избавиться от конкурентов в литературе предпринимались и гораздо позже – с этой целью в 1958 году был создан Союз писателей РСФСР. Вот как формулировал задачи нового союза Леонид Соболев на ужине для особо приближённых, цитирую по книге советского эмигранта Леонида Финкельштейна (печатался под псевдонимом Владимиров) «Россия без прикрас и умолчаний»:

«Вы меня поймите прaвильно, товaрищи, я не aнтисемит, у меня мaссa друзей евреев, я зa то, чтобы евреи трудились во всех облaстях нaшей жизни нaряду с другими нaциями, но в литерaтуре, в великой русской литерaтуре, им делaть нечего».

Сразу оговорюсь, что всему написанному в книге Финкельштейна не стоит верить – эмоции и предубеждение не позволили автору судить более или менее объективно о том, что происходило в стране до его отъезда за границу. Вот и обвинения в адрес Льва Никулина, как мы уже убедились, основаны на слухах: «он оклеветaл и убил рукaми стaлинских пaлaчей не кого-нибудь, a крупнейшего писaтеля XX векa Исaaкa Бaбеля». Что же касается фразы, приписываемой Леониду Соболеву – такие высказывания приходится слышать до сих пор, касаются ли они литературы или же политики.

Досталось от Леонида Финкельштейна и Ивану Шевцову, автору скандального романа «Тля». А суть дела в том, что, по мнению Финкельштейна, «один из сaмых зловонных критиков-клеветников, критиков-доносителей времен Стaлинa» Дмитрий Еремин в одной из своих статей «возжелaл покaзaть, что Синявский двуличен: публиковaл зa грaницей обличительные произведения, a в своей стрaне, выступaя кaк литерaтурный критик, ополчaлся нa тех, кто "чернил советское общество"»:

«Еремин взял выдержку из громовой стaтьи Синявского в "Новом мире", где А. Синявский, действительно, нaпaдaет нa писaтеля Шевцовa зa искaженную кaртину современного русского обществa. Но дело-то в том, что Синявский в этой зaмечaтельной смелой стaтье подверг рaзгрому подлый и aнтисемитский ромaн Шевцовa "Тля", где aвтор утверждaл, что евреи "пролезли" нa руководящие роли в советской литерaтуре и искусстве. Против тaкого гнусного искaжения действительной кaртины и выступил Андрей Синявский, честь ему и слaвa. А Еремин, не нaзвaв стaтьи, вырезaл из нее кусочек, рaссчитывaя, что дурaк-читaтель не узнaет откудa это и поверит в двуличие Синявского».

Любопытства ради, встав в позу дурака, прочитал статью Синявского «Памфлет или пасквиль?» и вот что обнаружил:

«Автор настолько увлёкся и сгустил краски, что – по всей вероятности невольно, сам того не желая, – выступил в роли очернителя нашей жизни и культуры. Уголовные типы, дельцы, прохвосты составляют в романе «Тля» мощную организацию, этакую всесильную мафию, гласно или негласно управляющую эстетической жизнью страны».

Самое интересное, что в статье нет ни единого слова о евреях. Синявский обвиняет Шевцова только в том, что он выступает против новаторских течений в литературе и искусстве, что своим романом он «проповедует невежество под видом реализма и смешивает с грязью художественную общественность». Как видим, кое в чём оказался прав Ерёмин – Синявский и в самом деле «ополчался» на очернителей. Однако Финкельштейн видит смысл статьи Синявского лишь в том, что он встал на защиту оклеветанных евреев.

Известно, что Шевцов не любил евреев и видел в них главную причину многих несчастий, обрушившихся на страну. Однако, если на минуту отвлечься от «национального вопроса», надо признать: он не был очень уж далёк от понимания того, что творилось в среде художественной интеллигенции и в несколько иных формах продолжается сейчас.

Однако вернёмся к «Ложке дёгтя» или к «соли в супе» – это как кому понравится. В цитированной мною статье Борис Парамонов утверждает: «нельзя говорить, что всякий еврей гениален, но в каждом гении есть что-то еврейское». Далее Парамонов ссылается на мнение Артура Кёстлера – британского писателя и журналиста, в молодости состоявшего в сионистской организации, а позже в коммунистической партии Германии. Так вот, Кёстлер ставит евреев перед альтернативой – либо полная ассимиляция, либо возвращение в Израиль. Но мнению Парамонова, всё куда сложнее:

«Еврей в диаспоре – загадка и тайна человечества. Если угодно, в истории есть только одна тайна, и эта тайна – еврей».

В обоснование своего тезиса он привлекает отрывок из письма Генрика Ибсена, известного норвежского драматурга:

«Взять, с другой стороны, иудейский народ, аристократов человечества. Благодаря чему он сохранил свою индивидуальность, свою поэзию, вопреки всякому насилию? Благодаря тому, что ему не приходилось возиться с государственностью. Оставайся он в Палестине, он давно бы погиб под тяжестью своего государственного строя, как и все другие народы».

Если принять за основу эту мысль Ибсена, приходим к следующему объяснению талантов иудейского народа: предприимчивость евреев, их стремление к творчеству не были ограничены сознанием того, что они обязаны соблюдать законы государства и неписаные нравственные нормы, что они должны, прежде всего, заботиться о своей стране. «Своей страны», как таковой, долгое время у евреев не было, а когда появилась, многих это не устроило,