— Днем проведу проверку корабля, — сказал Намир. — Удостоверюсь, что ничего не замерзло.

Мысль о расставании с Хотом должна была хоть как-то приободрить его, но вместо этого у него внутри будто комок возник.

«Они заслуживают лучшего».

— Есть еще кое-что, — сказал Горлан. — Челис?

— Капитан Ивон сказал, что я могу высказать просьбу, но не приказ, — заговорила Челис. — Так что решать вам. — Когда пар из термоса коснулся ее лица, кожа заблестела, словно покрылась потом. — Если я останусь при Верховном командовании Альянса — на Хоте или где еще, — мне понадобится собственный персонал. Это включает и команду безопасности, а мы уже выяснили, что людей, которые точно не всадят мне нож в спину, не так уж и много. Так что, если согласитесь, эта должность ваша, сержант. У вас есть время подумать до завтра.

Вид у нее был почти скучающий. Намир пытался проникнуть под эту маску, понять, нет ли там чего-то еще, но ничего не увидел. У Горлана лицо было каменным.

Эта мысль была по-своему соблазнительной. Работа на Челис будет несложной — никаких невысказанных обязательств и ожиданий. Он открыл было рот, чтобы ответить, не уверенный в том, что именно он хочет сказать, когда в комнату, запыхавшись, влетела какая-то девушка-повстанец. Горлан и Челис повернулись к ней.

— Империя нашла нас, — доложила она, вытянувшись по стойке смирно. — Приступаем к выполнению плана К-один-ноль. Полная эвакуация.

Глава 13

СЕКТОР ЭЛОЧАР

Два дня до Плана К-один-ноль

Головня места себе не находила.

Десять дней назад «Громовержец» и «Клятва Апайланы» встретились в точке сбора с остальной флотилией повстанцев — десятком других кораблей — в глубоком космосе. С этого момента экипаж «Громовержца» беспрерывно трудился под управлением командора Пеону, ремонтируя или переоснащая каждый квадратный метр поврежденного корабля. Запчасти и оборудование ежедневно подвозили грузовые транспорты флотилии. Коридоры перекрыли и разгерметизировали, а напольное покрытие в них сняли. Дроиды и инженеры, будто крысы, ползали по трубам, сваривая панели и выдирая проводку.

Тем временем солдаты Сумеречной лишь путались под ногами у занятого работой экипажа. В отсутствие Горлана лейтенант Сайргон делал все, что мог, чтобы занять их делом, — устраивал учения и военные игры, награждал отделения «отпуском на берег», то есть разрешал посещать другие корабли флотилии, но без возможности покинуть флотилию им просто не хватало пространства для работы или отдыха.

И все же большинство солдат Сумеречной сжились с бездельем. Головня была исключением.

Но не само безделье было для нее проблемой как таковой. Она была охотником за головами. Однажды ей пришлось восемь дней проторчать в заброшенном лендспидере, используемом синдикатом «Черное солнце» в качестве тайника. На ней был комбинезон замкнутого цикла, с внутривенным питанием и утилизацией отходов. Не меняя позы, она разминала мышцы и боролась с галлюцинациями, мысленно повторяя полузабытые стихи. Когда тот, кого она ждала, наконец пришел забрать груз «смертелок», охотница чуть не упала, пытаясь подняться, чтобы оглушить и заковать его в наручники. И все же она выполнила свою работу.

Чтобы победить тоску, ей нужна была цель. Что-нибудь, на чем она могла сосредоточиться. На борту «Громовержца» ничего подобного не было. Она согласилась на предложение Сайргона поработать мишенью на учениях по преследованию, но все закончилось, когда она слишком сильно двинула одного из новобранцев по ребрам.

— Ты могла бы поговорить с ними, — сказал как-то вечером Гадрен.

Головня пошла в Клуб со смутным желанием обыграть Дергунчика в карты, но там было полно новичков, а на выходе она столкнулась с инородцем.

— Нет уж, — ответила Головня.

— Ты можешь обучать, делиться опытом…

— Тут целая флотилия, — перебила она. — Более чем достаточно солдат, которые натаскают их лучше меня.

— Возможно, — согласился Гадрен. — Тогда немного посиди со мной и Таракашкой? Капитан Со-Хим с «Шестилунья» пригласил бойцов Сумеречной посетить его корабль.

Головня уставилась на бесалиска. Тот спокойно ждал ее ответа. Она уже решила отказаться от предложения, но подыскивала причину — приятную ложь, какое-нибудь дело, которое могла бы использовать как повод. Ей было неинтересно весь вечер общаться с чужаками.

Даже Гадрен должен был понимать почему.

— Мне нужна не компания, — ответила она. — Мне нужна работа.

Головня подождала ответа, сколько могла, — секунду, может, две, — после чего направилась по коридору к десантным капсулам левого борта. Весь сектор находился в ремонте, стало быть, она могла посидеть на краю лесов, насколько ей хватит кислорода, в одиночестве, если не считать шмыгавших туда-сюда ремонтных дроидов.

Она глубоко уважала Гадрена как личность и как профессионала. Она была в его отделении — отделении Намира — не без причины. Но инородец настаивал на доверительности среди товарищей, хотел улаживать все личные проблемы, которые, как ему думалось, терзали их. Обычно Сумеречная была слишком занята проблемой выживания, чтобы это ее беспокоило. И как правило, Гадрен мог обратить свою заботу на Намира, который легче это выносил.

Но сегодня так легко не отделаться.

«Сколько же флотилии ждать новых приказов?» — думала Головня.

Суровая рутина помогала Головне не сойти с ума. Каждое утро она просыпалась в кладовой, которую превратила в личный закуток. Два часа она тренировалась — сначала пробежка по коридору, затем тренажерный зал. Затем завтрак. Стрельбы. Проверка снаряжения. Одно дело за другим, полезное или нет, лишь бы ее руки и мысли были хоть чем-то заняты. Этому она научилась за четыре месяца в исправительном центре.

Она беседовала с интендантом Хобером, пытаясь добыть комплект светошумовых гранат с другого корабля флотилии, когда сирены «Громовержца» взвыли. Уже на полпути к заранее предписанному ей укрытию сигнал тревоги оборвался, но «Громовержец» двигался. Дрожь палубы свидетельствовала, что ожили его двигатели малой тяги.

Она пошла к одному из центральных турболифтов, выискивая кого-нибудь из членов экипажа или старших офицеров Сумеречной —