А если его ещё и в деревню занесёт… Я бы тогда поспорил, выберется ли он оттуда целым и невредимым. Вряд ли его ждут хлеб, соль, песни и пляски.

Скорее вилы, топоры и навоз. И это в лучшем случае. А пока моя бурная фантазия уводила в приятные картинки, Дворянский краснел и покрывался яркими пятнами. Так-то.

Но я ждал. Ждал самого главного. Признания. Мне во что бы то ни стало нужно было вырвать его. Отец оттолкнул меня и прошипел:

– Кишка тонка переиграть меня. Вы с этим идиотом Муромским можете копать под меня сколько душе угодно. Но перед законом постфактум я чист! Не сделал ничего предосудительного.

Ну да. Просто алмаз огранённый. Чище только родниковая водица. Я улыбнулся.

– Да без проблем. Раз у тебя все по закону, то по закону тебя и отымеют. Потому что нечего было у моей Анечки фирму отжимать. Да ещё такими методами.

– Эта дура сама все документы подписала. Пить надо меньше, а то, что она ничего не помнит, – ее проблемы.

Наконец-то мы подходили к самому интересному. Спокойно развернулся и подошел к столу. Уселся в кресло, положив ногу на ногу, и насмешливо посмотрел на папашу:

– Знаешь, а нотариус твой по-другому сказал в частной беседе. Думаешь, за сколько она согласится сдать тебя с потрохами?

Схватился за папку с бумагами и сделал вид, что что-то перебираю. Сердце стучало как бешеное. Вот-вот из груди выпрыгнет. Но в душе расцвела радость, когда я понял, что Дворянский попался.

Папаша побледнел, и его красивое и холёное лицо в одно мгновение состарилось. А я ждал. И дождался:

– Она никогда не предаст меня! Если что, сама прицепом пойдёт. Не знаю, как вы нашли ее, но она ничего не подтвердит. У нас все сделки законны!

– Прямо-таки все? Не знаю, как остальные, о них тоже можно говорить долго, но насчёт «Кедрового» я все решил. Она подтвердила, что Аня в момент заключения сделки была в неадекватном состоянии. А в совокупности с показаниями девушки…

Многозначительный взгляд. Захлопнутая папка и поза победителя. Вот что я унаследовал от типа напротив – это умение врать!

– Да плевать я хотел на ее показания! Она сама все подтвердила. Сама провела эту сделку.

Наконец-то он не выдержал. Снова покраснел кинулся ко мне:

– Да, я опоил ее! Но если ты не оставишь это в покое, то я сделаю так, что ты больше никогда не увидишь Бревно.

Холодок пробежал по спине от его угрозы. Стало не по себе, но главные слова были произнесены. Дальше все разворачивалось как в лучшем голливудском фильме.

Двери кабинета распахнулись, и к нам ворвались люди в форме. Они стали суетиться, зафиксировали лицом к столу Дворянского. Тот развопился, стал стенать и кричать о том, что невиновен.

Я же вытащил из уха микрофон и положил на стол. Ко мне подошёл мужчина в строгом костюме. С ним мы плотно работали в течение последней недели.

– Добрый день, Вячеслав Спартакович. Благодарю за наводку и помощь. Дальше мы сами. Только вы уверены, что все порядке? Может, отправить вас к нашим штатным психологам? Отец все же…

Иннокентий Вениаминович Сажайко мог бы поспорить с Аней за звание самой любопытной фамилии. Он смотрел на меня сочувствующе, почти по-отечески. Горько улыбнулся ему:

– Моего отца зовут Спартак, а это чучело мне никто.

Я искренне полагал, что после задержания уже через пару дней могу быть свободен. Но наивность этого плана оказалась просто фееричной.

Пришлось поселиться в кабинете. Потому что последствия моего поступка оказались гораздо масштабнее, чем предполагал. В несколько сотен раз.

– Тук-тук? Ты прямо, как и я, не закрываешься. А где Тамара Львовна?

Удивленно оторвал взгляд от бумаг. У входа стоял мой старший брат. Загорелый, довольный жизнью брат, одетый как хипстер. Если бы кто год назад сказал мне, что я буду сидеть страдать в кресле босса, а он, радостный и расслабленный, пялиться на это, то не поверил бы.

– Илья? Я уж думал, ты от своего карапуза и жены не отлипнешь. Ты же говорил, что не приедешь?

Конечно же, пришлось все ему рассказать. Ещё до того, как я встретился с правоохранительными органами и предоставил им сведения о масштабных махинациях на базе «Элитстроя».

– Да вот Варя меня пинками выгнала. Говорит, там судьба твоя решается, а я пузо грею на солнышке. Ну а если честно, ко мне теща приехала на две недели. Уж лучше вселенский строительный позор.

И хоть говорил он с легкостью и улыбкой, я все равно стушевался. Как он емко охарактеризовал ситуацию. Я бы выразился иначе: у нас тут задница полная. Тёмная и непроглядная.

– Илья, я…

Брат лишь отмахнулся. Он выглядел немного виноватым. Прошёл и сел на диванчик. Осмотрел кабинет и сказал:

– Не надо ничего говорить. На самом деле я извиниться хотел. Прости, что спихнул на тебя все это. Я ещё тогда чувствовал ответственность за семейный бизнес, а сейчас…

– Что сейчас?

Вот и хотелось взгляд отвести. Хотелось не продолжать этот странный разговор. Будто обсудить больше, кроме «Элитстроя», нечего.

– Сейчас я понял, что в жизни не надо заниматься тем, от чего тебя тошнит. Даже если это всего лишь часть работы. Ведь я много времени уделял руководству и совсем мало – архитектуре. А теперь, знаешь, все наоборот. И поперло же! Я такую землю прикупил на Бали! Комплекс жилой строить буду.

Он сиял, и, кажется, брату действительно было глубоко плевать на то, что сейчас происходит крах империи Дворянских. Верилось в это с трудом, но факт оставался фактом. Правда, на всякий решил уточнить:

– То есть тебе совершенно безразлично, что на днях «Элитстрой» превратится в историю?

У того даже глаз не дёрнулся, хотя ещё год назад тут была бы дикая истерика. Наверняка же. Может, тоже к морю уехать? Нервную систему подправить.

– Ну, не то чтобы безразлично… Скорее я воспринимаю это как нечто закономерное. Расскажешь, как все обстоит на самом деле? Я так понимаю, у него была целая схема?

Сначала нахмурился, но потом дал самому себе оплеуху. Все-таки это у меня нормальное детство было. А Илюха с самого начала с таким папашей жил. И хоть воспитанием его он не занимался…

– Более ста обманутых мелких фирм. Во многих из них, что были поперспективнее, как правило, в бухгалтерии сидели его многочисленные женщины. Они воровали, почти все деньги отправляя на его счета через «Элитстрой». Такая схема работала от силы год-два, потом дамочки сливались, одумывались… Только в одном месте продержалась больше пяти лет.

Да, Аня оказалась на редкость удачной коровой. Давала много молока. Причём регулярно и хорошей жирности. Поэтому отец через Милу и присосался к ней.