– Ты отказался от съемок?

– А ты разве забыла? Я же упал с моста Бурден и погиб, после того как Мертвоглазая Сейди выколола мне глаза… Хотя твоя попытка меня спасти… это действительно было что-то!

– А… – Я смущаюсь, хотя с тех пор столько всего произошло.

– Твой дружок Форд должен был меня заменить.

Проигнорировав всплеск раздражения в тоне Доминика при упоминании имени Форда, я спрашиваю:

– А из-за чего у вас с Матео дошло до разлада?

Отвернувшись, Доминик окидывает глазами библиотечный зал. Проследив за его взглядом, я вижу Лиама, складывающего книги в дальнем углу.

– Я узнал, что Матео кое-что скрывал от меня. – Голос Доминика звучит устало.

Он много работает над нашим комиксом в последнее время. Я лишь надеюсь, что это отвлекает парня от грустных мыслей, помогает ему справиться с горем.

– Начну с самого начала. Еще в старой школе произошел инцидент. Один старшеклассник начал увиваться за Фрейей. Он преследовал ее, буквально прохода не давал, переходя подчас все допустимые границы. Родители узнали об этом – увидели несколько сообщений, которые он присылал сестре на мобильник. И решили вмешаться. Они пошли в школу и разобрались.

Доминик произносит слово «разобрались» так, что я сразу представляю себе подростка, улепетывающего прочь, прихрамывая и держась за яйца.

– Но оказалось, что тот же парень недавно возобновил общение с Фрейей. Матео об этом знал. И копам он, конечно, все рассказал – вдруг это связано со смертью сестры. Но я сильно разозлился на него за то, что он ничего не сказал мне.

– А что бы ты сделал, если бы узнал? – спрашиваю я с неподдельным любопытством.

– Я бы сам разобрался, – бросает на меня Доминик такой пронзительный взгляд, что у меня на миг перехватывает дыхание.

– Так тот парень имеет какое-то отношение к убийству Фрейи? – Мне претит нетерпение, сквозящее в голосе, но я впервые слышу о настоящем подозреваемом в этом деле.

И я даже не сознавала, насколько мне важно было услышать, что за убийством Фрейи стоит живой, реальный человек.

– Копы проверяли эту версию. Но, судя по тому, что он здесь, не нашли причин для его ареста.

Взгляд Доминика (и мой вслед за ним) снова устремляется в дальний угол.

– Это Лиам?

Доминик не отвечает, но взгляда от парня не отводит, и это действительно сердитый взгляд.

– Я понятия не име…

Я собираюсь сказать, что понятия не имела о том, что Фрейя с Лиамом были знакомы, но на полуслове замолкаю, потому что именно это подразумевал Лиам в новостном интервью, заявив, что он играл в лякросс с братом Фрейи. Только он, естественно, умолчал о том, что домогался ее.

Хотя… Что, если на самом деле все было не так однозначно, как решили Доминик и его родители? Доминик сказал, что эсэмэски в телефоне Фрейи прочитали родители. То есть сама Фрейя им ничего не говорила. Лиам на несколько лет старше нас. Что, безусловно, было важно для Миллеров. И именно поэтому Фрейя держала их связь в секрете. Тот звонок в саду она ведь тоже делала тайком от родителей…

– Ей было всего четырнадцать, – говорит Доминик.

– Кому? – моргаю в недоумении я.

– Фрейе. Ей было четырнадцать, когда Лиам доставал ее в школе Святого Давида.

– А… Так это было несколько лет назад?

Доминик нахмуривается:

– Полтора года назад. Ты же знаешь, Фрейе недавно исполнилось шестнадцать. У нее день рождения накануне Нового года.

Черт… Я этого не знала. Но мне тут же вспоминается новогодняя вечеринка, которую стримила Фрейя. Должно быть, она была устроена по случаю ее шестнадцатилетия. Как же я не замечала, что она была моложе нас? То есть я, конечно, знала, что Фрейю взяли в нашей школе в старший класс. Но я не думала, что она перепрыгнула сразу два класса. И возможно, близнецы Миллеры так засели в моей голове, потому что я всегда считала Фрейю своей ровесницей. Она была такой юной… А теперь она мертва…

Я стараюсь дышать ровно – как бы меня не стошнило на эскизы. Подозреваемые… Сосредоточься на подозреваемых! Когда девушке всего шестнадцать или даже пятнадцать, любому парню западло обмениваться с ней нюдсами. Кто же пошел на такое? Лиам? Или Форд? Я поспешно выбрасываю эту мысль из головы. Я зла на Форда, но он не стал бы обмениваться нюдсами с несовершеннолетней. И уж точно не стал бы убивать. Я в этом убеждена… Ой ли?

Моя вечерняя смена в минимаркете под стать езде на машине со спущенной шиной. Может быть, поэтому мой разум работает в усиленном режиме.

Чем больше я размышляю, тем больше убеждаюсь, что я должна каким-то способом выяснить, кто убил Фрейю. Во-первых, я слышала ее разговор по телефону с секс-френдом. Во-вторых, я знаю поместье как свои пять пальцев. В-третьих, я нашла ее тело…

И все это вкупе должно выглядеть чертовски подозрительно в глазах копов. Как они теперь посмотрят на меня? Не падет ли их выбор на меня, если они не найдут настоящего убийцу? Разбушевавшееся воображение уже рисует неприглядную сцену, как меня уводят с бензоколонки в наручниках.

Сосредоточься! Не пропустила ли я что-то важное в том телефонном разговоре? Может, Фрейя назвала имя, а я не расслышала его? Я изо всех сил пытаюсь вспомнить, но чуда не происходит. И никакого имени в памяти не всплывает.

А что было тогда в саду, когда я обнаружила ее тело? Последние дни я старалась не думать о месте убийства, но теперь заставляю себя мысленно туда вернуться. Закрываю глаза и представляю: вот я иду по саду, подхожу к павильону, спотыкаюсь на пороге, поднимаю глаза и вижу ее. Ее глаза… Да-да, конечно! Ее глаза – это первое, что я увидела. Или, точнее, не увидела. И только потом я рассмотрела все остальное. Что она сидела, прислонившись к стене. Что ее руки лежали на коленях. Что на ее лице была кровь, а ее шея…

Я вспоминаю тот запах… запах кислых яблок и чего-то металлического… «Крови!» – осознаю я. Тот металлический запах был ее кровью…

Зазвонивший под прилавком мобильник пугает меня до смерти. Одинокий покупатель поспешно оборачивается на мой дикий вскрик. Виновато улыбнувшись, я отключаю звонок.

Это Форд. Ну конечно, он! Скинув вызов, я выключаю телефон. Но прежде чем я успеваю положить его опять под прилавок, приходит сообщение.

Форд: «Не вешай трубку. Пожалуйста! Мне нужно с тобой кое-что обсудить».

Мы не разговаривали с Фордом после моего визита к нему домой, когда он повел себя как последний урод. С тех пор я немного поостыла, но мне до сих пор нечего сказать парню. Да и он вроде не горел особым желанием со мной пообщаться. До этого момента. В каждую случайную встречу Форд выглядел изнуренным и бледным. Похоже, смерть Фрейи выбила его из колеи сильней, чем я предполагала. Наверное, поэтому я снова включаю мобильник. Удостоверившись, что покупатель больше на меня не смотрит, я быстро набиваю ответ.