Он медленно кивнул, как бы признавая, что, хоть и не без труда, но мог поверить в её слова. Давид действительно заметил, как София привязана к сестре, и допускал нежелание разрушать семью ради мести.

– Зачем я там? – спросил он.

– Ради поддержки? – слабо отозвалась она, а затем саркастично добавила: – Ты же мой жених.

Открыв дверь и шагнув в коридор, Давид несколько секунд молчал, а затем, кляня себя, ответил:

– Я подумаю.

– Спасибо, дорогой, – пропела София, вымученно улыбнувшись.

Давид хмыкнул, закрыл дверь и наткнулся на удивлённо-возмущённое лицо Марты. Он обомлел, а затем, подняв руки в успокаивающем жесте, произнёс:

– Это… это…

– Это не то, что я думаю? – уточнила она, издевательски подняв бровь и сложив руки на груди.

– Абсолютно.

Какого чёрта он вообще должен оправдываться?

– И вы сейчас всё объясните?

«Обязательно!» – хотел язвительно ответить он, но вместо этого сказал:

– Вы и сами можете найти объяснение, учитывая, что вам известно…

Марта сузила глаза, явно не готовая купиться на этот трюк во второй раз. Тогда Давид пошёл в атаку. Чуть склонившись к ней, он обманчиво мягко произнёс:

– Если вам известна лишь одна возможная причина для визита исследователя в жилой корпус химер… не стоит предполагать, что остальные столь же…

К счастью, она избавила его от необходимости подбирать в меру обидное, в меру приличное оскорбление, развернувшись на каблуках. Если бы каштановые волнистые волосы Марты оказались чуть длиннее, хотя бы до лопаток, она непременно хлестнула бы ими Давида по лицу. Сердитой походкой, яростно цокая каблуками, она преодолела коридор и свернула к лифту. Давид решил немного подождать, благодаря чему выяснил, к кому именно приходила Марта: сосед Софии выглянул в коридор.

– Соф… – начал он, но наткнулся на Давида: – О, Давид. Добрый вечер.

– Добрый вечер, Мино.

Мино Нахау, человек, способный трансформировать свою голову в бычью. Его Давид знал лично, Мино одним из первых попал в «Нейм». Это был высокий, мощный мужчина, в человеческом облике имеющий крупные черты лица, полные губы и глаза чуть навыкате. Он был не слишком словоохотлив, но в нужном настроении любил рассказать парочку невероятных историй, например, о том, как его отец водил дружбу с Сальвадором Дали или как он сам по научным работам и историческим документам собирал модель Кносского дворца. Того, что послужил прообразом для Лабиринта, в котором, согласно мифу, жил Минотавр.

Давиду нравился Мино. Такое он мог сказать об очень ограниченном количестве людей. Даже гнобить Марту за связь с этим мужчиной было теперь как-то неинтересно. Вздохнув, Давид поспешил прочь. Было уже поздно, и офис выглядел всё более и более привлекательно в качестве места для ночёвки. Тем более что накануне утром Давид привёз туда новую смену одежды, отдав накопившуюся в прачечную при жилом корпусе.

Он всё ещё не собирался составлять Софии компанию, когда вышел рано утром на пробежку. На дорожках ему встречались другие обитатели «Нейма», в основном, конечно, химеры. И уже у самой лаборатории он столкнулся с Софией.

Она выглядела разбитой. Вместо того чтобы просто кивнуть в знак приветствия, Давид остановился и зачем-то спросил о самочувствии.

– Спала плохо, – вздохнула она. – Пришлось выпить две чашки кофе, чтобы хоть как-то прийти в себя.

– Может, не стоит заходить сегодня к родителям? В таком состоянии ты можешь сказать что-то, о чём будешь жалеть.

София попыталась отмахнуться, но Давид настаивал:

– Поверь, я знаю, о чём говорю. От недосыпа повышается кортизол, человек становится раздражительным. В таком состоянии легко наговорить лишнего.

Но она настаивала, что всё равно собиралась ехать к пастору, и тащиться в пригород ещё и в другой день не хотела. Он раздражённо вздохнул, а затем бросил:

– Жди здесь.

От него не укрылась радостная улыбка Софии.

Приняв душ и переодевшись в рекордные сроки, уже через полчаса он обнаружил себя в такси, везущем их в тихий квартал двухэтажных домиков.

София решила, что предлогом для визита станет желание забрать некоторые вещи, в частности детские фотографии. Чтобы показать Давиду, разумеется.

– Я уверена, что мой настоящий отец – не случайный человек, – сказала София. – Думаю, это кто-нибудь из соседей. Или друг семьи. Или какой-нибудь папин кузен. У него целая толпа родственников. Попробуем вычислить по фотографиям.

Родители Софии снова не продемонстрировали никакой радости от её визита, но всё же в этот раз оказались менее шокированы. Выслушав просьбу полистать старые фотографии, госпожа Михельсон нехотя достала несколько альбомов, а затем оставила гостей в комнате. Господин Михельсон, видимо, из вежливости, немного посидел в кресле, но вскоре сослался на какие-то дела и ушёл. Мила ещё накануне вечером уехала в гости к подруге, поэтому Давид и София были предоставлены сами себе.

Молодые Михельсоны казались задорными ребятами. Обычные парень и девушка, имеющие страсть к нелепым причёскам и ярким свитерам.

Фотографий маленькой Софии в архивах практически не было: много снимков ещё новорождённой девочки, затем не больше десяти её фото в возрасте до пяти лет. Дальше – только ключевые события: первый день в школе, несколько дней рождения, выпускной. Зато альбом Милы был полон: первый шаг, первый поход в ресторан, первые косички, первый зуб, второй зуб, третий зуб… Давид отложил пухлую книгу, взял старомодный фотоальбом с котятами. Здесь размещались снимки старших Михельсонов с разных мероприятий: какие-то дни рождения, вечеринки, барбекю.

Сопоставив все увиденные изображения, Давид понял, как примерно должна была выглядеть мать Софии за год до рождения первой дочери. Длинные волосы, чуть округлое лицо, из одежды – или аляповатый свитер, или рубашка с рюшами.

Довольно скоро он начал замечать на снимках одни и те же лица. Вот группа молодых людей отдыхает у озера, с ними, помимо Михельсонов, несколько девушек и три парня: Давид обозвал их «Тощий», «Мелкий» и «Тёмный». Вот примерно та же компания развлекается в чьём-то доме. Тощего не видно, а два других присутствуют. На фото из кафе – только Тощий и Мелкий. А на нескольких снимках из путешествия в Марию – Михельсоны и Тёмный.

На фоне главного собора города их было видно особенно хорошо, и Давид склонился над страницей альбома, пытаясь понять, кого напоминал этот молодой человек. Чёрные волосы, густые тёмные брови, бледное лицо, длинный острый нос. Что-то хищное в чертах лица и во взгляде.

Давид был уверен, что не встречал этого человека лично, потому что не мог вспомнить мимику. Тогда он стал мысленно пролистывать странички в интернете, которые видел прежде, газеты и журналы, фотографии в своих семейных альбомах, личные дела химер. Но тщетно.

– Что там у тебя? – спросила София, вероятно, заметив его пристальный интерес к одному снимку.

– Этот парень кажется знакомым, но не нахожу его в памяти… – отозвался Давид, передавая альбом.

София несколько секунд смотрела на снимок, а затем перевела изумлённый взгляд на Давида.

– Это же Лео Леопарди, – выдохнула