— Валд, мне надо попасть к благодати, — ответила я, изучая лес.

На этом берегу он был не таким роскошным и цветущим: мелкие растения выглядели чахлыми, листья — все в дырах, скрученные и пожелтевшие. Крона дерева, стоящего в отдалении, напоминала гигантскую сладкую вату: ее окутывал плотный кокон паутины, внутри которого что-то слабо дергалось.

— Что за дрянь? — пробормотал Валд.

Баг выбрался на берег рядом с нами, отфыркиваясь и отряхиваясь, как большой пес. Стащил с головы мешок с поклажей, оделся, приладил к поясу меч и протянул Валду его ножны.

— Дерьмово воняет! — громко заявил он, и мы с Валдом синхронно запечатали ему рот ладонями.

— Ладно, — кивнул Валд, забирая свой меч у Бага и оглядываясь по сторонам. — Идем к благодати. Посмотрю, что за дичь тут творится. Я первым, Эва за мной, Баг замыкает. Не шумим, не разговариваем, след в след. Берем благодать и уходим. А с тобой я еще поговорю. — Он посмотрел на меня, сверкнув синими очами, и я согласно кивнула. Даже если он меня отшлепает — потерплю ради спасения человечества.

— А что там за… — Баг аж покраснел, подбирая приличное слово.

— Инкубатор, — ответила я.

— Понятнее не стало, — нахмурился Валд.

— Шиаги откладывают яйца в питательную среду. Их детеныши вылупляются и какое-то время едят ее, — пояснила я. На высоком уровне развития они используют емкости со смесью витаминов и минералов с поддержанием необходимой температуры и влажности. На этой планете берут, что есть. Шиаги используют тела своих жертв. Откладывают в них яйца с паучатами. А те потом жрут их изнутри.

Баг побледнел и спросил:

— Что еще ты знаешь о шиагах?

— Они не пресмыкающиеся, не членистоногие, хотя имеют сходство и с теми, и с теми…

— Членисто… — что? — переспросил Баг, снова вспыхивая румянцем, как девушка.

— Короче. — Я оперлась на копье, вспоминая все, что знала с первого курса биофака. Мы изучали врагов, а как иначе, и я могла рассказать очень многое. — Слабые места: подчелюстная впадина, соединение брюшных пластин у второй пары ног, яйцеклад у самок и переход к задней части тела. Сужение туловища типа поясницы — там самые тонкие позвонки. У шиагов низкая температура тела, и они не любят жару, в отличие от тех же ящериц. Боятся огня. По возможности избегают контакта с водой. Глаза реагируют на движение. Не любят яркий свет. По идее, если замереть, то могут пройти и не заметить. Что еще… Задние конечности используются как речевой аппарат. В смысле они общаются друг с другом, потирая задние ноги друг о друга и издавая треск. Самцы мельче самок и практически никогда не нападают.

Мужчины молча внимали, причем Валд мрачнел, а Баг напротив — будто воодушевлялся.

— Опасаться стоит вторых пар конечностей. Они самые жесткие и используются для захвата. И жвалы, конечно. Перекусывают кость на раз. Слюна ядовитая, но сильного вреда не будет, если только ее не впрыснут внутрь — тогда инфекция гарантирована. Если вдруг попали в паутину — не дергаться, не делать резких движений. Она перережет вены и жилы, как струна. — Задумавшись, я вздохнула. — Вроде все.

— А я говорил, — свистящим шепотом произнес Баг, повернувшись к Валду. — Надо брать монастырь. Там кладезь! Средоточие знаний!

— Ладно. Пойдем, — сказал Валд. — Держитесь за мной.

Мужчины готовились к сражению, и их сосредоточенность передалась и мне. Они надели длинные жилеты из серо-зеленой чешуи, на меня напялили такой же. Он был чуть великоват и достигал середины бедра, но оказался легким. Я обвязала мокрое разодранное платье вокруг ног на манер штанов. Переплела косу и закрепила ее на затылке. Проверила кинжал — он оказался в кармане. Постучала острием копья по плоскому камешку, чтобы вогнать крепче. Я не участвовала в военных действиях и надеялась, что не придется. В сражениях нет ничего красивого: боль, кровь, смерть… Лучшая победа — предотвращение войны. И если людям на этой планете удастся выжить, это определит будущее всего человечества через триста лет.

— Какая боевая у меня жена, — улыбнулся Валд, глянув на меня.

Он макнул два пальца в глину у берега, провел мне по щекам, и его улыбка стала еще шире. Недолго думая, я зачерпнула горсть грязи и оттерла пятерню о его физиономию. Синие глаза только засияли ярче. Варвар тихо рассмеялся, привлек меня к себе и поцеловал, жарко и бесстыдно.

— Валд, — тихо возмутилась я, отпрянув. Облизнула губы, и на зубах заскрипел песок.

Баг посмотрел на нас, тоже размазал по лицу пригоршню речной глины, и его усы уныло обвисли, как жирные гусеницы.

Мы наскоро перекусили, доев подмокший хлеб, запили водой. Баг переложил вещи, безжалостно выбросив все лишнее: и одеяла, и плащ, и остатки снеди. Книжицу с молитвами покрутил в руках, посмотрел на меня удивленно и сунул в мешок. Валд расстегнул заклепку на ножнах и слегка вытянул меч, проверяя. Солнечные лучи отразились в блестящем лезвии так ярко, что я прищурилась. Олимпиум. Такой меч не затупится.

Указав направление рукой, Валд пошел вперед. Это был странный лес: не слышалось пения птиц, не стрекотали насекомые. На том берегу я привыкла к шуму и не замечала его, здесь же отсутствие звуков непрекращающейся жизни настораживало. Из-за паутины, натянутой на кронах деревьев, свет рассеивался, и казалось, что мы бредем в сумерках, хотя через сероватый полог я видела безоблачное небо.

Шум реки отдалился и стих, и теперь я слышала лишь наши шаги и дыхание. Валд вдруг остановился, повел плечом, опуская ладонь на рукоять меча, и мы замерли. Впереди полз шиаг. Сердце мое подскочило к горлу и забилось часто-часто, как пойманная птица.

Восьминогий паук с чешуйчатым телом был взрослой самкой. На этой планете конечности у них были немного длиннее, а еще непривычным оказалось отсутствие одежды. Этот шиаг не носил щитков, которые спрятали бы бурую чешую, прикрывающую вытянутое тело, на крупной голове не было шлема, а красные глазки, посаженные близко друг к другу, не защищали очки. Шиаг держал в передних лапах какого-то зверька, быстро обматывая его паутиной, сочащейся из желез под жвалами, и закрепляя тягучей слюной. Пустой яйцеклад болтался под брюхом уродливым сморщенным мешочком.

Шиаги не создавали семей даже на высоком уровне развития. Отсутствие материнского инстинкта сыграло им на руку: они рассылали капсулы со своими яйцами по Вселенной, не беспокоясь о том, что почти все они погибнут, и рассчитывая, что хотя бы одной из миллиона повезет попасть на планету, где возможна жизнь. Так, по-видимому, здесь и случилось.

Шиаг скрылся за деревьями, и Валд медленно двинулся вперед. С каждым шагом становилось труднее дышать от вони разлагающейся плоти, глаза заслезились. Я прикрыла нос мокрым рукавом, надеясь, что меня не вырвет.

— Пс, — позвал Баг.

Валд обернулся, а рыжий указал на дерево слева от нас. Его крона была опутана паутиной, как и у прочих, внутри бегали быстрые тени мелких шиагов, а у самого ствола угадывался человеческий силуэт с раскинутыми в стороны руками.