Валд нашел в шкафу банку с мазью и нанес густой слой на щиколотку Эвы. Она даже не шелохнулась. Валд осмотрел ее ступни, покрасневшие после похода, и тоже обработал их снадобьем, нанес его и на кончики ее пальцев, покрытые волдырями ожогов.

Она спасла их, догадавшись подпалить дерево. Впрочем, если бы не она, они бы там вовсе не оказались.

Но тогда бы он не увидел, во что превратилось Дикое место, и, кто знает, может, ее предсказание сбылось бы.

Он хотел расспросить Эву обо всем: откуда она столько знает, кто научил ее драться, почему вчерашняя девственница не смущается наготы и целует его так, что все остальное перестает существовать…

Валд глянул вниз и хмыкнул. Он хотел ее снова. Она пообещала быть хорошей женой, и он с нетерпением ждал — как это будет выглядеть в ее исполнении. Хотя ему было достаточно того, что она здесь, в его постели. Вчера он думал, что потерял ее насовсем. Больше он такого не допустит.

В дверь громко стукнули, и Валд, как был, без одежды, подскочил и быстро открыл.

— Тихо, — выпалил он сердито. Капитан отшатнулся от неожиданности, и Валд тоже не сдержал удивления. — Отец? Не шуми, Эва спит.

— Я выгнал ее прочь. Почему она снова здесь? — спросил капитан, все же понизив голос.

— Потому что я вернул ее, — ответил Валд. — Погоди-ка.

Он прошел вглубь комнаты, поднял платье Эвы и, пошарив в кармане, вынул несколько синих гранул.

— Вот. — Он вернулся к двери и протянул раскрытую ладонь. — Благодать богини.

Капитан отвел взгляд от силуэта Эвы, угадывающегося в постели.

— Я сказал, что подумаю, прощать ли ее, — напомнил он, прищурившись.

— Ну а я ее простил, — сказал Валд, сжав кристаллы в кулаке. — Она моя жена, и я буду решать, что с ней делать.

— Ты дерзишь мне, младший, — заметил Рутгер.

Эва вздохнула во сне, повернулась, закинув голую ногу поверх покрывала. Капитан посмотрел на нее и понятливо усмехнулся. Валд обернулся и слегка прикрыл дверь, чтобы Эву не было видно.

— Но, по крайней мере, у тебя хватает на это смелости… Ладно, — проворчал капитан. — Надеюсь, ты найдешь на нее управу.

— Я тоже надеюсь на это, — улыбнулся Валд. Рутгер развернулся, но Валд придержал его за рукав белой рубахи. — Спасибо.

— Это твое решение, — пожал плечами отец. — Я бы отправил ее восвояси, но раз ты уже ее попортил, это будет неправильно.

— Я благодарю тебя за то, что ты устроил мой брак, — пояснил Валд.

— Правда? — недоверчиво переспросил Рутгер. — Что ж, похоже, тебе повезло. А я вот жалею, что не застал времена, когда людей соединяла богиня. Тогда не было ошибок, а женщина оставалась желанной долгие годы… Как думаешь, почему богиня оставила нас? Настоящая мать не должна бросать своих детей, — добавил он сердито.

— Я не знаю, отец, — ответил Валд. — Может, она решила, что мы уже взрослые?

Рутгер смотрел на него снизу вверх, доверчиво, как ребенок, и Валд невольно вздрогнул, узнав в нем свои черты. Они были очень похожи, все так говорили. Но сейчас будто поменялись местами — и теперь отец искал в нем поддержки и просил совета.

— Неужели тебе хочется, чтобы за тебя решали? — спросил Валд.

— Молодость… — слегка насмешливо протянул отец. — Если бы богиня уберегла меня от ошибок, я бы только поблагодарил ее за это.

— И тогда, похоже, я бы не родился на свет, — хмыкнул Валд, облокачиваясь о дверной косяк. Отец окинул его взглядом, полным непонятных чувств: то ли зависти, то ли горечи.

— Я любил твою родную мать, — ответил Рутгер. — Так мне казалось. А теперь, представь, даже не могу вспомнить ее лица. Может, встречу ее на той стороне покрывала… Я все чаще думаю о том, что ждет меня там.

Валд нахмурился. Они никогда не говорили с отцом на такие темы, и сейчас он чувствовал себя не в своей тарелке. Может, отойти и хотя бы трусы надеть?

— Отец, я хочу провести завтра собрание, — перевел он разговор. — У меня есть важный вопрос, требующий срочного решения.

Капитан посмотрел на него испытующе, кивнул и медленно пошел прочь. А Валд закрыл дверь, вернулся к кровати и лег рядом с Эвой, рассматривая ее лицо: пухлые губки, тень от ресниц, длинные изогнутые брови, поднимающиеся к вискам. Он не выбирал жену сам и злился, что его лишили такой возможности. Но теперь, глядя на нее спящую, понимал, что будь перед ним выбор, он бы женился на ней снова.

Он хотел задать ей тысячу вопросов, но в то же время боялся услышать ответы. Страх был непривычным чувством. Обычно он оценивал опасность и в зависимости от этого принимал решение, как действовать дальше. Но с Эвой он боялся, что решений не будет. Откуда она столько знает о пауках и обо всем остальном? Баг готов молиться на нее, и это и раздражало, и забавляло. Она провела жизнь в монастыре и даже в изгнание взяла молитвенник. Похоже, его жена очень набожна. А он слышал, что у людей, проводящих жизнь в молитвах, случаются откровения. Эва говорила, что богиня пришла к ней во сне и предупредила о шиагах. Могло ли такое произойти? Невероятно, но в мире столько непознанного…

В дверь снова постучали, и Валд, тихо выругавшись, пошел открывать.

— Что еще? — пробурчал он, и служанка, испуганно ойкнув, отвела глаза, а он, опомнившись, спрятался за дверью.

— Ваша мать приказала отнести еду вам в комнату, — протараторила девушка, краснея от смущения и подталкивая к нему столик на колесиках, уставленный тарелками. — И вот еще… — Она протянула корзинку. — Новый мальчик, Мика, вернулся. Просил передать, что им едва удалось выманить муфлю. Он покормил ее и помыл, но она, похоже, слегка одичала…

Валд кивнул, взял корзинку и осторожно приоткрыл крышку. Глаза муфли сверкнули желтым в темноте, она зашипела, и Валд быстро закрыл корзинку. Эти животные привязываются к одному человеку на всю жизнь, об их преданности слагают легенды. Эва будет просто счастлива.

— Передай, чтоб нас не тревожили до завтра, — попросил он, и служанка, бросив быстрый взгляд на Эву, спящую в его кровати, ушла, полыхая красными ушами.

Он закатил столик с едой в комнату и, подумав, отнес корзинку с муфлей в спальню Эвы, сдвинул крышку и плотно прикрыл за собой дверь. Пусть жена выспится сначала. А радостное воссоединение подождет.

Я проснулась, когда уже рассвело, от странных звуков: что-то среднее между мяуканьем и плачем скрипки раздавалось за стеной, в моей комнате. Осторожно сняв руку Валда со своей груди, я выскользнула из кровати и подкралась к плотно закрытой двери. По пути остановилась у столика, которого вчера тут точно не было, и, взяв отрезанный ломтик груши, сжевала.

Звуки стихли, потом послышалось шуршание. Мыши? Их не должно было быть на Ковчеге. Но я уже ничему не удивлюсь. Если поселенцы с Ковчега номер девять додумались взять с собой тигров, то что им какая-то мышь.