– Свидетелей кражи нет, но меня приводил в чувство врач «Скорой помощи».

– В таком случае тебе нечего бояться… – махнул рукой адвокат.

– Но он был не на дежурстве, это мой личный знакомый, – произнесла я со вздохом. – И он не знает о пропаже пистолета. Только о том, что меня чем-то оглушили.

– Все равно не бойся. Хотя… Нужно бы найти преступника, а там все само собой разрешится. Но это уже дело уголовной полиции, тебе в это соваться не нужно. Ты ведь не сама дала ему пистолет?

Я отрицательно покачала головой.

– Вот и стой на этом. К тому же у тебя куча знакомых в горотделе, тебя в обиду не дадут. Это все или у тебя еще есть вопросы? Говори быстрее, а то… – он посмотрел на часы, – ко мне через сорок минут придет клиент. Мне нужно успеть подготовиться.

– Хорошо, тогда по порядку. Кто такой Тимофей Огольцов? В газете о нем мало информации, мне хотелось бы знать больше.

– Я сам знаю не больше твоего. Коллеги говорят, что это крутой парень, но я не собираю информацию о преступниках. Вообще, уголовные элементы меня мало интересуют. Если, конечно, он ко мне придет за помощью, я сумею защитить его права. Но не более того. – Сергей Вольфович опять посмотрел на часы.

Видя его нетерпение, я решила поторопить события.

– У меня еще есть время? – спросила я, с надеждой глядя в глаза Миронову.

– Минут десять-пятнадцать, – спокойно ответил адвокат.

Что можно успеть за десять минут?! Мне столько всего нужно выяснить!

– Сергей Вольфович, а что вам известно о завещании Гончарова?

– Павла Гончарова? – переспросил адвокат. – Это лучше узнать у нотариуса.

– А что вы сами думаете на этот счет? – Мне хотелось точно знать, из-за чего в этом семействе начались раздоры.

– Что думаю? – переспросил Миронов. – Думаю, что Гончаров не успел написать завещание, ведь он был еще молод и здоров, а на катастрофу не рассчитывал. Что касается наследников, то по закону это сыновья погибшего. Ты спрашиваешь об этом, потому что вдова на что-то претендует?

– Я думала об этом, – сказала я уклончиво. Не говорить же деловому человеку о слухах, которые ходят в мире рекламных менеджеров.

– Не думай. Все будет по закону. Сыновья получат по пятьдесят процентов, а вдове останется то, что совместно нажито, и не более того.

– Тогда у меня еще один вопрос. – Я приберегала его напоследок, чтобы получить исчерпывающий ответ, но Сергей Вольфович торопился, и я задала его, уже ни на что не надеясь. – Может так случиться, что кто-то попытается устранить одного из наследников?

Миронов с минуту молча смотрел на меня, потом спросил:

– У тебя есть основания для подозрений?

– Да, – ответила я, припоминая случай в кафе-мороженом и вояж на яхте. – Есть, и серьезные.

– Тогда позволь тебя спросить, какое отношение ты имеешь к Гончарову?

– Я охраняю его сыновей.

Миронов посмотрел на меня долгим взглядом, потом медленно, с нажимом сказал:

– Будь осторожна!

* * *

Разговор с Мироновым привел мои мысли в порядок. Я теперь четко себе представляла работу отдела по борьбе с организованной преступностью. У меня не будет никаких проблем в двух случаях: если украденный у меня пистолет нигде не всплывет и если уголовный отдел поймает преступника, который его использовал. Первое маловероятно: пистолеты воруют именно для того, чтобы их использовать. А насчет второго у меня есть свои планы. Конечно, я не буду лезть на рожон и делать работу отдела по борьбе с организованной преступностью. Но помочь вывести негодяя на чистую воду мне придется: в противном случае я могу надолго лишиться клиентов. Кому нужен телохранитель, который не может защитить сам себя?

Кто же водит рукой киллера? За что убили председателя яхт-клуба? И что за гильзы нашел на полу кабинета криминалист по имени Андрей? Почему Чернов решил напугать меня, посоветовав нанять адвоката? За кем охотится преступник? За Денисом? За Гариком?.. За мной? Сколько вопросов и ни одного ответа. Может ли быть так, что киллера наняла Виола? Может. Недаром же следователь в ходе дела подозревает всех. Но что нужно было Виоле от Пименова? Пропавший журнал учета? Чушь какая-то. Уж что-что, а журнал учета и вдова Гончарова – вещи несовместимые. А может, преступник не один? Тогда борьба за наследство и убийство в яхт-клубе никак не связаны.

И почему отец не отдал меня учиться в юридический институт?

Я свернула к дому и поставила машину рядом с гаражом. На сегодня – все. Голова уже пухнет от мыслей. Ничего, скоро все встанет на свои места. Наследники будут объявлены, Денис уедет, преступника поймают, а я отдохну наконец на турбазе.

Я поднялась на свой этаж, открыла дверь квартиры и вошла в прихожую. Из кухни вышла тетя Мила. Она хотела что-то сказать, но, видимо, отложила это на потом.

– Есть хочешь? – спросила она.

– Немного. – Я только сейчас вспомнила, что целый день ничего не ела. Это нужно срочно прекращать, иначе я потеряю форму, ослабну и буду никому не нужна как телохранитель. Интересно, что приготовила на ужин тетя Мила? Словно прочитав мои мысли, тетушка спросила.

– Хочешь омлет с шампиньонами?

А кто же не хочет омлет с шампиньонами, особенно если грибочки молодые и маленькие?

– Угу.

– Сейчас приготовлю, а ты пока переоденься. – Я поняла, она ждала меня не просто так. У нее наверняка ко мне есть вопросы.

Я сходила в свою комнату, переоделась в халат и вышла на кухню, где уже скворчали на сковородке кусочки шампиньонов, залитые взбитыми яйцами. Я поставила чайник на плиту и села ждать омлет.

Тетя Мила устроилась напротив меня и стала смотреть, как я ем. Я чувствовала, что она хочет меня о чем-то спросить, только выжидает удобный момент. Наконец, я положила вилку и принялась за кофе.

– Женя, кофе на ночь пить вредно, – сказала тетя Мила.

«Ну вот, началось», – подумала я, и не ошиблась.

– Ты была сегодня в полиции?

Странно. Женихи уступили место детективным страстям. Нужно это где-нибудь записать.

– Да, и у адвоката тоже.

У тети Милы загорелись глаза.

– Его поймали?

– Нет, тетушка, его пока ищут. – Кого она имела в виду?

– Должны поймать! – с жаром сказала тетя Мила. – Он так похож на продавца овощей в нашем ларьке.

Продавца овощей в ларьке я как-то видела. Но тот, кого ищут, не станет торговать овощами. Об этом я и сказала тете Миле, но она обиделась и ушла в свою комнату, даже не пожелав мне доброй ночи. Я, не торопясь, допила кофе, встала из-за стола и помыла за собой тарелку. Так прозаически закончился еще один день моего лета.