– Стасик, – нежным голосом сказала я и выразительно посмотрела на часы, – очень сожалею, но мне пора. Меня ждут в отделе по борьбе с организованной преступностью.

– Кто? – оживился Стас.

Мне нечего было скрывать, и я назвала фамилию:

– Бодров.

– Ооо!!! Мы растем! Не буду мешать. Еще сигаретка, и я исчезаю. – Рекламщик полез в карман за пачкой, но я его остановила.

– Я должна была быть у Бодрова еще двадцать минут назад. А он долго ждать не любит, – соврала я. Нужно было отделаться от Стаса. Потом поговорим, если ему захочется. А сейчас мне некогда.

– Даже так? – удивился он. – Ну я тогда исчезаю. Доброй охоты, Женя. – И Стас нехотя вылез из «Лады» и пошел к своему «Ауди».

Я повернула ключи в зажигании и выехала со стоянки. Стас, несмотря на свою болтливость и любовь к сплетням, иногда приносит дельную информацию. Например, теперь мне известно, почему Виола пообещала Синельникову пять процентов. И что любовник Гончаровой вполне мог быть за штурвалом «Ласточки». Но у меня осталось еще достаточно неясностей. Картинка не складывалась, помочь было некому, и мне оставалось только ждать развития событий.

* * *

Я подъехала к зданию городского отдела полиции примерно за пять минут до окончания того часа, в течение которого меня ждал Бодров. Нужно было торопиться. Я предъявила на вахте удостоверение, выписала пропуск и быстрым шагом пошла по коридору. Валерий Петрович не любил ждать, но Стас задержал меня надолго, и я почти бежала до двери кабинета.

– Можно? – спросила я, открывая дверь.

Валерий Петрович посмотрел на часы.

– Ты не торопишься. А зря. Дело серьезное.

Такое начало разговора не предвещало ничего хорошего.

– Присаживайся, – пригласил Бодров, указав глазами на стоящий напротив стул. – Ты действительно теряла сознание, когда преступник вытащил у тебя пистолет?

– Да, Валерий Петрович, я очнулась на земле.

– Так вот, Охотникова, твой пистолет всплыл в самом неожиданном месте. – Капитан испытующе посмотрел мне в глаза, словно пытаясь определить, можно ли мне доверить часть конфиденциальной информации. Наконец, он решил, что можно, и добавил: – Гильзы от него нашли рядом с трупом Пименова.

Вот это новость! Меня как кипятком ошпарило.

– Как это могло быть?

– Ты лучше спроси, что тебе теперь делать? – Бодров был серьезен как никогда. – Тебе понадобятся хороший адвокат и пара свидетелей, которые подтвердят твою непричастность к преступлению.

У меня в голове все перемешалось. Михаил может подтвердить, что мне было плохо, но он приехал намного позже того момента, когда я оказалась на земле. К тому же он не делал никаких записей. Я пропала! Я торопливо рассказала свою историю с самого начала.

Бодров, видя мое состояние, смягчился.

– В качестве свидетелей можно привлечь наших сотрудников, которые знают тебя достаточно долго. А Михаил как врач напишет заключение. Но этого мало. – Бодров продолжал смотреть мне прямо в глаза. – Поможешь следствию?

– Конечно, помогу, какие вопросы, – с готовностью ответила я.

– У тебя нет другого выхода. Чем ты сегодня намерена заниматься?

– К семи часам пойду присматривать за Денисом на выпускной.

– А до семи?

– Пока не знаю, вроде бы никто больше не звонил.

Валерий Петрович отвел глаза и постучал пальцами по столу, собираясь с мыслями.

– Расскажи, как ты охраняешь Гончаровых, – попросил он. – И почему, по твоему мнению, нападение было совершено около их коттеджа? – Бодров устроился в кресле поудобнее и приготовился слушать.

Я начала рассказ о том, как Денису в мороженое подсыпали белый порошок, и заодно описала внешность официанта.

Бодров кивнул, но на его лице не отразилось никаких эмоций.

Пропустив эпизод с «пропажей» Гарика, я рассказала о наших с Денисом злоключениях на яхте.

Бодров поднял указательный палец и потряс им в воздухе.

Наконец, я сказала, что Рыков попросил меня присмотреть за Денисом на выпускном вечере, так как хотел подстраховать нового телохранителя.

– Что это за парень? – сразу спросил Бодров.

– По виду качок, который решил подработать. Внешность у него устрашающая, но вряд ли есть навыки охраны кого бы то ни было. Пьет только воду, не курит, в общем, следит за здоровьем.

– У тебя насчет него есть какие-то сомнения?

– Только в плане профессионализма.

– Как его зовут?

– Виктор.

– Так. – Капитан записал что-то на перекидном календаре и задал еще один вопрос:

– Сколько патронов было в магазине?

– Четыре… или пять?

– Женя, точнее!

– Точно не помню. – Мне было стыдно, что я так небрежно отнеслась к своему оружию. Нужно было регулярно проверять наличие патронов и их число, а я… Ну кто виноват, что я редко им пользуюсь. Ведь нам, телохранителям, не разрешается стрелять первыми. Мы имеем право только обороняться. Об этом я и сказала Валерию Петровичу.

– Правильно. Все правильно. Иначе есть шанс, что вы откроете стрельбу по первому же подозреваемому. На поражение. Таких моментов нужно избегать. Ну, ладно, – Бодров махнул рукой, – будем считать, что патронов было пять. Значит, осталось еще три. Два преступник уже израсходовал. Черт! – словно вспомнив о чем-то, возмутился капитан. – Но куда же преступник дел пистолет?

На этот вопрос я ответить не могла: я действительно не знала, куда преступник дел пистолет после того, как застрелил из него человека.

– Ну что, Женя, на сегодня, наверное, все. Если у нас появятся еще вопросы, мы тебя вызовем. А пока занимайся своими прямыми обязанностями. Только из Тарасова – ни шагу. Подписку я с тебя не беру, я знаю, что ты человек дисциплинированный и никуда от нас не сбежишь. Можешь быть свободна. – Бодров подписал пропуск, и я вышла из его кабинета, чувствуя, что выжата, как лимон.

* * *

Не успела я отъехать от здания горотдела полиции, как раздался звонок. Я взяла телефон. В трубке послышался голос Виолы:

– Женечка, здравствуй!

– Добрый день, – ответила я нейтральным тоном. Интересно, чего еще хочет от меня эта женщина? Я с ней и так достаточно натерпелась. Она что, снова желает меня нанять? Забесплатно? Бесплатно птички поют.

– Женечка, я хочу тебе заплатить. Понимаешь, тогда я немного перенервничала…

Понятно. Мы были немного не в себе, поэтому оставили телохранителя без денег. Но сейчас мы очень хотим заплатить. Похвально. А что еще за этим кроется?

– Хорошо, я как-нибудь заеду.