— Вы нужны для дачи показаний.

— Каких показаний?

— Если это действительно не Невельсон, будет расследование, я должен опросить вас.

— Я не дам никаких показаний без адвоката. На это потребуется время — он должен прилететь сюда, — тоном, не терпящим возражений, сказала я, лихорадочно соображая, чем может обернуться подобное лично для меня.

— Звоните, вызывайте своего адвоката. Но сперва я настоятельно прошу вас не покидать город до особого распоряжения.

— Не беспокойтесь, я отлично это понимаю, я ведь юрист.

— Тогда пройдем ко мне в кабинет, вы позвоните адвокату и решим еще кое-какие мелочи.

Пока возвращались в административное здание, я обдумывала кандидатуру адвоката. Надо Димке позвонить, может, он сможет, у него есть опыт в уголовных и административных делах. Но тут мне не повезло — Кукушкин ответил таким голосом, что я не сразу его узнала:

— Что-то случилось?

— Не поверите — я в больнице со вчерашнего дня. Пневмония, будь она неладна, — пожаловался Димка. — Температура не падает, дышать больно, лежу вот под капельницей.

— О, прости, пожалуйста. Поправляйся.

— У вас все нормально?

— Нет, но не бери в голову, разрулю сама, — и, попрощавшись, я положила трубку.

Отлично… Звонить Маянцеву? С его юристом мне все стало понятно еще во время процесса. И тут меня осенило — Мельников же! У него точно полно знакомых в этой сфере. Кроме того, он мне кое-что должен, как ни крути, и вот время вернуть должок, кажется, настало. И потом — он ведь тоже знает Невельсона, будет еще один человек, который сможет подтвердить то, что заключенный в колонии — не Невельсон.

Кирилл звонка не ожидал, переспросил удивленно:

— Варя? Это ты?

— Нет, Кира, это мать Тереза. Ты можешь разговаривать?

— Да, я свободен, сегодня ведь воскресенье.

— Отлично. Тогда дело вот в чем. Мне нужно, чтобы ты срочно взял билеты на ближайший рейс в… — Я назвала город, в котором находилась колония. — Ты нужен мне здесь как адвокат.

— Погоди, я не понял ничего. Почему туда? И что ты там делаешь? И зачем… — начал было Кирилл, но я перебила:

— Слишком много вопросов, отвечать на которые сейчас я не могу. Прилетай как можно скорее, обсудим все на месте. Я живу в гостинице «Изумруд», номер двенадцать.

Я положила трубку, не дожидаясь больше никакой реакции от собеседника, но и не сомневаясь, что вечером Мельников будет стучать в двери моего номера.

— Ну как? — спросил тем временем капитан. — Удалось вызвать юриста?

— Удалось. Не понимаю только, почему вы сидите и не звоните начальству? У вас ЧП в колонии, а вы не предпринимаете никаких действий.

Я вынула сигареты и посмотрела на капитана. Он чуть улыбнулся:

— Начальство уже в курсе и через час будет здесь. Но если вы ошиблись, Варвара Валерьевна, всем будет очень неудобно.

— А вы только представьте, если то, что я сказала, окажется правдой, — посоветовала я, закуривая. — Вот уж тогда от неудобства некоторые и из кресел своих полетят.

— Вы мне постоянно чем-то угрожаете, и я не могу понять, чем заслужил подобное отношение.

— Вам лично я не угрожаю — как не угрожаю никому вообще. Но, сдается мне, кто-то в колонии должен быть в курсе того, что один из заключенных — не тот, за кого себя выдает, потому что чем иначе объяснить это? Лайон Невельсон — убийца, это уж не говоря о его финансовых аферах. И вдруг оказывается, что в колонии не он, а кто-то совершенно другой, весьма отдаленно его напоминающий. Должен же кто-то покрывать это? Как вам кажется?

Капитан тоже закурил, взъерошил волосы и с сомнением сказал:

— Похоже, что вы правы.

— А как он разговаривал? — вдруг спросила я. — Он неплохо говорил по-русски, но не настолько хорошо, чтобы его направили в лагерь с россиянами. Ведь его должны были этапировать в колонию для иностранцев.

— А ведь правда, — захлопал глазами Якорный. — Слушайте, а почему действительно никого не заинтересовал этот вопрос?

— Несите личное дело, заглянем туда, пока ваше начальство не подъехало, — предложила я. — Мне почему-то кажется, что вам можно доверять, Анатолий Сергеевич. Давайте быстро просмотрим материалы, пока дело не засекретили — ведь, скорее всего, так и произойдет, если тут что-то нечисто.

— Мне голову снимут, — не совсем уверенно проговорил он.

— Я вам обещаю — если что, я обязательно помогу перевестись в другое место, все связи подниму, только сейчас давайте посмотрим дело! — взмолилась я, интуитивно чувствуя, что в личном деле непременно найдется что-то интересное.

— Ох, толкаете вы меня на нарушения весь день, но ладно, — махнул рукой капитан и вышел из кабинета.

Я закурила вторую сигарету и подошла к окну. Интересная вышла поездка… Но как могло произойти, что никому в колонии не пришло в голову то обстоятельство, что иностранный осужденный не должен содержаться здесь? Существуют спецколонии для иностранцев. Как же вышло, что Невельсон — или тот, кто выдает себя за него — отбывает срок здесь? И где, черт его возьми, настоящий Невельсон? По всему выходило, что в Москве, и, значит, именно его я и видела, точно так же, как и Кирилл. Значит, он охотится за мной, Мельников прав.

Капитан вернулся с папкой, запер дверь и бросил взгляд на часы:

— У нас не так много времени.

Мы уселись за стол и начали листать дело. На фотографии, разумеется, был изображен не Невельсон, за это я могла поручиться. Внимательно просматривая документы, я увидела заявление от осужденного с просьбой об отбывании наказания в колонии, где содержатся россияне, так как он хорошо владеет языком и не хочет находиться в спецколонии. На заявлении стояла подпись Невельсона, в этом я могла поклясться — видела ее на документах ранее.

— Сдается мне, что в документах все чисто, — протянул Якорный, перелистывая очередную страницу. — Вот бумаги с пересылки, все в порядке. Отпечатки пальцев тоже совпадают — видите, это уже в колонии снимали, все идентично, — он показал мне дактилоскопическую карточку, и я кивнула. — Ничего не понимаю.

— Вот и я не понимаю, но поверьте мне — этот человек не Невельсон. Погодите-ка! — вдруг вспомнила я и полезла в телефон. — Секунду… — Я защелкала кнопками, пытаясь отыскать в карте памяти телефона нужный мне снимок. — Я же помню, как сбрасывала его с ноутбука, это единственная фотография, где я, Руслан и Невельсон с Дайан…

— Кто такая Дайан?

— Жена Невельсона, за убийство которой он и оказался здесь. А Руслан — мой покойный супруг, Руслан Каримович Алиев.

— Ого… — протянул капитан. — Никогда бы не подумал…

— Чего только в жизни не бывает, да? — усмехнулась я невесело. — Но где же… я ведь точно помню… — и тут же вздрогнула, потому что с открывшейся фотографии на меня смотрел Невельсон. — Вот! Смотрите, Анатолий Сергеевич, вот это и есть настоящий Лайон Невельсон. Можем еще в Интернете посмотреть, там явно есть старые снимки.