— Сдурела? Ты меня кем считаешь?

— Адвокатом, — отрезала я. — И хватит. Давай, шагай в свой номер, размещайся, и пойдем ужинать, я тут приличный ресторан нашла неподалеку. Там и обсудим стратегию.

На следующий день с утра мы отправились в колонию. Мельников все заметнее нервничал, а, увидев ворота, часто задышал и вытер со лба капли пота.

— Что, боишься? — спросила я, и он дернулся:

— Прекрати меня подкалывать! Ты не была в моей шкуре, не знаешь, что это такое, и не смей вообще рассуждать о моих чувствах.

— Скажите, какой ты чувствительный! А когда на пару с дядюшкой моим меня на тот свет пытался спровадить, тебя не лихорадило, нет? Спал со мной и знал, что должно случиться. И не смей говорить мне, что я могу делать и о чем рассуждать!

— Злая ты, Варька, — дежурно отозвался он и умолк.

Я, разумеется, внутри себя отлично понимала, каково Кириллу снова переступить порог колонии, пусть и не той, в которой сам отбывал наказание, но все равно считала, что имею право уколоть его — он не был невинной жертвой и отсидел ровно за то, что натворил.

Нас встретил заместитель начальника колонии, ни фамилии, ни имени которого я вчера не запомнила. Мы оказались в том же кабинете, что и вчера, разве что там же присутствовал еще и следователь. Я ответила на все заданные мне вопросы, Кирилл сообщил, что тоже готов принять участие в опознании, и через десять минут в кабинет ввели человека в синей робе.

— Вы узнаете кого-нибудь из этих людей? — спросил у него следователь, и тот отрицательно покачал головой.

— Разумеется, — сказал Кирилл. — Я тоже впервые вижу этого человека, хотя знаком с Лайоном Невельсоном много лет.

— Назовите свое имя и фамилию, — обратился следователь к мужчине, и тот хрипловатым голосом ответил:

— Лайон Невельсон…

— Этого не может быть, — перебила я.

— Спокойнее, гражданка Жигульская, не надо так. Вы подтверждаете, что данный человек не является Лайоном Невельсоном?

— Да, подтверждаю.

— Распишитесь, — он протянул мне протокол, и я подписала его. — Можете быть свободны.

— То есть я могу уехать в Москву? — уточнила я.

— Да, можете. Ваши данные у меня есть, в случае надобности я с вами свяжусь.

Кирилл тоже подписал протокол, и мы покинули административное здание.

— Уф! — шумно выдохнул Мельников, когда мы вышли за территорию колонии. — Никогда не думал, что это будет так сложно — снова войти туда.

— Главное, что ты оттуда вышел, — ухмыльнулась я, опять не утерпев, чтобы не уколоть.

— Варя! — остановившись, сказал Кирилл и поймал меня за руку. — Я понимаю, что ты, наверное, имеешь право на все слова, что произносишь в мой адрес. Но поверь — пребывание в колонии вовсе не тема для злословия и шуток.

— Еще бы! — кивнула я. — Все самые душещипательные блатные песни как раз об этом. Ты-то не пристрастился, нет? Или слушаешь-таки блатнячок в машине?

— Может, хватит, а?

— Потерпишь! — Я вырвала руку и пошла к остановке автобуса. — Смотрите, какой нежный!

Кирилл не стал догонять меня и в автобусе сел отдельно, но за дорогу немного остыл, и на автовокзале мы вышли уже вместе.

— Ну что? Пообедать — и в аэропорт? — спросил он, останавливаясь возле урны, чтобы закурить.

— Билеты надо сначала.

— Ой, да в порту купим, проблем нет. Ночным и улетим, — бросив взгляд на часы, сказал Мельников. — Давай покурим и пойдем потихоньку.

Собирать вещи особенно не пришлось, все, что было у меня с собой, умещалось в дорожный саквояж. Сдав ключи от номера, я стояла в холле гостиницы в ожидании Мельникова, который куда-то запропастился. Я посматривала на часы — близился вечер, нужно было успеть в аэропорт, если хотим улететь сегодня, а Кирилла все не было. Но вот он появился в лестничном пролете, и что-то в его лице мне не понравилось. Мельников был бледен, глаза лихорадочно блестели, а пальцы руки, когда он протянул ключ администратору, заметно дрожали.

— Что-то случилось? — спросила я, когда мы вышли из гостиницы.

— Квартиру мою вскрыли, соседка позвонила только что.

— Ого… сочувствую.

— Мне только этого не хватало, — пробормотал он, и я так и не поняла, чего именно — моего сочувствия или взлома квартиры.

— Ничего, прилетим — разберешься.

— Хорошо, что я не храню дома ничего ценного, а вся эта антикварная утварь, что еще от родителей осталась, сейчас мало кого интересует.

— Все равно неприятно, как будто кто-то за тобой в скважину подсмотрел.

— Да уж…

Кирилл выглядел очень расстроенным, и я сочла за благо больше не подначивать его — все-таки взлом квартиры не повод для шуток. Ведь еще неизвестно, что там вообще произошло. Мы в полном молчании добрались до аэропорта, купили билеты и, пройдя регистрацию, устроились в кафе дожидаться посадки. Кирилл все время с кем-то переписывался, я откровенно скучала, а потому решила позвонить Маянцеву. Чтобы не мешать Мельникову, я выбралась из-за столика и отошла к большому окну, за которым уже опустился вечер, села на подоконник и набрала номер. Клим снял трубку так быстро, что я даже не успела придумать повод для звонка, а потому, растерявшись, вдруг выпалила:

— Я соскучилась.

— Это вдохновляет, — словно ничуть не удивившись, сказал он. — Как твои дела? Решила все, что хотела?

— Лучше бы я вообще сюда не приезжала, — призналась я. — Эта поездка не только не приблизила меня к разгадке, но только еще сильнее все осложнила. Расскажу — не поверишь.

— Ты должна будешь превратиться в Шахерезаду.

— Это почему еще?

— Потому что ты уже пообещала мне столько сказок, что хватит на тысячу и одну ночь, — рассмеялся Клим. — Я весь в нетерпении.

— Надеюсь, что не разочарую тебя, хотя сказки будут не из веселых.

— Хочешь, я приеду прямо сейчас, и мы начнем? Зачем откладывать?

— Если я скажу, куда тебе придется ехать, ты удивишься еще сильнее. Я все еще не в Москве.

— То есть?

— Вот так. Рейс только через три часа.

— Ничего не понимаю. Ты ведь должна была вернуться вчера?

— Говорю же — обстоятельства. Ладно, об этом позже. Скажи лучше, как прошел пикник?

— Мои друзья были разочарованы твоим отсутствием, я ведь разрекламировал твое появление в нашей компании. Теперь меня считают вралем, — притворно вздохнул Маянцев. — Все приглашенные сочли это выдумкой и сказали, что такая женщина, как ты, никогда не будет встречаться со мной.

— А я встречаюсь с тобой?

— Ты живешь в моей квартире, — рассмеялся он. — Это куда больше, чем просто встречаться.