— Присмотрю, милый, присмотрю, — пообещала та, уже привыкшая к подобным поручениям. Ей даже нравилось взваливать на себя дополнительную ответственность, к тому же за работу, не входящую в прямые обязанности, нередко благодарили. А Груздев выполнял ее заказы и подкидывал из Оренбурга дефицит.

— Тетя Маша, я жду, — напомнил Николай о своем присутствии.

— Я же сказала, что посторожу, — ответила в недоумении пожилая женщина.

— А ключи от комнаты?

— А-а-а, — спохватилась она, — совсем запамятовала.

— Ну, ты даешь, — улыбнулся парень.

— Так я их уже отдала твоей родственнице, и сюрприз давно поджидает тебя.

— Какой еще сюрприз, у меня нет родственников.

— Обманула, значит, а показалась порядочной, — даже привстала дежурная. — Пожалеешь на свою голову.

— Да не волнуйся ты так. — Груздев просунул руку в окошко, положил ее на плечо женщине, усаживая на место. — У меня и воровать-то нечего, если только застиранные простыни.

— Если что не так, ты позови меня, — заерзала на стуле дежурная и уже вдогонку крикнула: — Коменданту не говори, еще останусь на старости лет без работы… — Последние слова она уже произнесла тихо, они никого, кроме ее самой, не касались.

— Не подведу, — отозвался парень с лестничной клетки, обнадеживая добрую женщину.

Николай в мгновение ока взлетел на третий этаж и толкнул свою дверь. Та оказалась незапертой и легко поддалась. На его холостяцкой железной кровати, свернувшись калачиком, спала Марина Владимировна. Она перенервничала и сама не заметила, как заснула. Первым желанием у обладателя комнатки в двенадцать квадратных метров было разбудить непрошеную гостью и, не выясняя причины столь позднего посещения, выпроводить и при этом потребовать, чтобы на будущее и она, и отец забыли напрочь о его существовании. Но приблизившись к ней, он невольно залюбовался лицом любимой женщины, а нахлынувшие воспоминания о единственной совместной ночи вызвали спазмы в горле, и вновь возникло желание бороться за потерянную любовь.

Сколько бессонных ночей провел парень из-за своей бывшей учительницы, гнал прочь горестные мысли о ней, но так и не смог вычеркнуть ее из сердца. А стоило увидеть ее, как чуть-чуть было притупившиеся чувства опять обострились. Он присел на краешек постели и коснулся рукой ее густых, мягких и пушистых волос и тут же вспомнил, что от кого-то слышал, что у добрых людей мягкие волосы.

Марина Владимировна открыла глаза, улыбнулась и произнесла сонным голосом:

— Коленька, милый, как я по тебе соскучилась.

И все условности отлетели прочь. Они ни о чем не могли говорить, спорить, выяснять отношения, пока не испили чашу любви до дна.

Николай лениво поднялся, накрыл Марину простыней, та лишь моргнула в знак благодарности, на большее не хватало сил. Николай приоткрыл форточку и закурил. В это время кто-то громко постучал в дверь.

— Ну кому там неймется? — спросил Николай, подходя к двери.

— Коля, у тебя все в порядке? — услышали они голос дежурной. — А то у меня душа неспокойна.

— Все нормально, тетя Маша. — Он нежно взглянул на Марину, подмигнул ей и добавил: — Это действительно моя родственница по материнской линии, просто я совсем запамятовал.

— Ну слава Богу, она мне сразу показалась честной, — долетел до них вздох облегчения. — А она еще у тебя?

— Спит, не выпровожу же я ее на ночь глядя.

— Ничего, ничего, это я так спросила. Только не говори коменданту, что разрешила ей ночевать.

— За кого ты меня принимаешь? Когда это я тебя подводил? — нарочно обиженным тоном отозвался Николай.

— Да знаю я, что ты парень добрый, знаю. Отдыхайте, больше не потревожу. — И в коридоре раздались шаркающие шаги.

— Я думала, что ты ей откроешь, и мне вдруг стало так стыдно, — призналась Марина Владимировна.

— Глупышка. — Он выкинул окурок в форточку и включил электрический чайник. — Иногда одолевают сомнения: кто на самом деле из нас старше?

— Разумеется, я, — кокетничала собеседница, и они засмеялись одновременно.

— Тише, — первым очнулся Николай и приставил указательный палец к губам, — все общежитие перебудим. — Потом они пили горячий и пахучий цейлонский чай, который Николай привез из областного центра. — Может, что покрепче? — поинтересовался он на всякий случай.

— Мне же нельзя, — напомнила женщина о своей беременности.

— Помнится, что в последнюю нашу встречу ты пила.

— Во-первых, хотела расслабиться, чтобы не чувствовать скованности, во-вторых, больше делала вид, что пью.

— Понятно, оказывается, ты еще та хитрюга. — Он взял у нее пустую чашку и поставил на стол. — Может, еще налить?

— Спасибо, достаточно. — Марина Владимировна закуталась в простыню и села рядом, лицо ее стало серьезным. — Тебе, наверное, интересно узнать, зачем я тебя разыскала?

— Сама же сказала, что соскучилась. — У Николая еще не пропало веселое настроение.

— Не только поэтому. У меня сердце обрывается, когда представлю, что ты обо мне думаешь.

— Прекрати, — предостерег ее собеседник, — нет желания ворошить прошлое. Что было, то было, я зла не держу.

— Нет, я хочу, чтобы ты знал всю правду, — настояла на своем гостья, на что Николай лишь удрученно кивнул головой, давая понять, что инициатива исходит с ее стороны. — За твоего отца я вышла не по доброй воле, а попалась на его удочку, словно школьница.

— Но ведь это меняет дело…

— Выслушай до конца, — прервала она его, — мне и так нелегко. И завести ребенка твой отец тоже решил, не спрашивая моего согласия.

— Как это? — не выдержал Николай.

— Очень просто, он подсыпал мне в вино снотворное и таким образом овладел мною.

— Изнасиловал?

— На юридическом языке именно так это и называется. Но все началось с фиктивного брака. — И Марина Владимировна рассказала все по порядку.

— Я убью его! — вспылил парень.

— Не забывай, что он отец моего будущего ребенка.

— Сделай аборт и брось его, — предложил в сердцах Николай.

Она посмотрела на него с некоторым укором.

— Не могу, в другом духе воспитана.

— Извини, погорячился. Мы и без него воспитаем мальчика или девочку.

— Мне перед матерью стыдно, она знает, что я в положении. Она была на свадьбе и знакома с мужем. Не одобрит она мой поступок, не одобрит.

Он схватился руками за голову. Должно ведь быть какое-то решение.

— Во имя всех святых!

— Такова моя бабья доля.

— Ну нет, я мириться с этим не намерен. Чтобы из-за негодяя, недостойного даже человеческого презрения, терять свое счастье!