— Просто снижаю скорость, — примирительно сказала Ира.

— Зачем?!

— А вдруг он выйдет на дорогу из-за своего грузовика?

— Он выйдет — его проблемы!

— Ну уж нет! Мне даже комары на лобовом стекле не нравятся, а мужик какой-то — и подавно!

Пусть Светка своей машиной распоряжается — которая уже, кстати, вся битая. А своим авто Ира рисковать не собиралась, она готова была стерпеть все насмешки, лишь бы не было беды. Впрочем, она не верила, что риск действительно есть. Просто так ей было спокойней, она собиралась проехать мимо громоздкого грузовика и снова разогнаться.

Но ее осторожность окупилась сполна, когда прямо под колеса ее машины шагнул маленький мальчик.

У Иры была всего секунда, чтобы среагировать. Когда она размышляла о таком, ей казалось, что в минуты стресса она обязательно будет кричать, закроет глаза и сделает какую-нибудь глупость. Но в решающий момент все оказалось совсем иначе: она нажала на педаль тормоза и, зная, что этого недостаточно, увела автомобиль в сторону с такой ловкостью, будто полжизни провела за рулем.

Все получилось автоматически — она даже не знала, что так умеет! Когда настало время действовать, мысль осталась всего одна: не сбить ребенка. Светка со своими шутками только завизжать и успела, а Иру трясло, но она постепенно понимала, что того зловещего звука, с которым тело бьется о капот, не было. Она не задела мальчика!

Она поспешила включить аварийку — знания, вдолбленные в память сотней повторений перед экзаменом, теперь проявились. После этого Ира отстегнула ремень и вышла из машины. Лишь ее уверенность привела перепуганную Светку в себя, и подруга последовала за ней.

Мальчик все еще стоял на дороге — там, куда и шагнул. Он не кричал, не плакал, просто замер, низко опустив голову, и смотрел только на асфальт. От этого становилось совсем уж жутко.

— Эй, малыш, привет! — Ира старалась улыбаться, но получалось плохо, да и голос предательски дрожал. — Что ты здесь делаешь? Где твоя мама?

Мальчик вздрогнул, словно только сейчас понял: рядом кто-то есть. Он повернул голову к Ире, собираясь на нее посмотреть, однако она быстро сообразила, что этого не случится. Его глаза были непривычно мутными, взгляд ни на чем не фокусировался. Она такого никогда раньше не видела, и все же без труда догадалась, что он ничего не видит.

— Боже мой, — охнула Света.

— Вызывай «скорую», — велела ей Ира.

Она по-прежнему чувствовала уверенность, обычно несвойственную ей. Она подозревала, что, когда все это закончится, у нее будет нервный срыв — с истерикой и слезами на несколько часов. Но не здесь, не в этом незнакомом лесу, не перед ребенком, который только что чуть не погиб.

— Где папа? — тихо спросил он.

— Где папа? — растерянно повторила Ира. — А где он был?

— Нет… — всхлипнул мальчик. — Папа!

Он был слишком мал, чтобы что-то объяснить, а слепота лишь усложняла его положение. Но не мог же он оказаться здесь случайно! Рядом не было ни жилья, ни пешеходных дорожек, только трасса и довольно густой лес, в котором такой кроха и часа бы не продержался.

Единственной подсказкой оставался грузовик — в котором никого не было. Но дверца со стороны водителя осталась приоткрытой. Неужели он действительно пошел в лес «отдохнуть» и бросил малыша?!

Ира подошла к мальчику и осторожно взяла его за руку. Она старалась действовать медленно, чтобы не напугать его, но он все равно вздрогнул.

— Не бойся, все будет хорошо, — пообещала Ира. — Я оставлю тебя с тетей Светой и пойду искать твоего папу. Хорошо?

— Папа! — хныкал мальчик.

— Потерпи чуть-чуть. Как тебя зовут?

— Папа!

— Ясно… Просто подожди, ладно?

Она подвела мальчика к Свете, ждавшей у машины, и вложила руку ребенка в руку подруги.

— «Скорую» я вызвала, сейчас буду в полицию звонить, — тихо сказала она. — Не знаю, что за мужик такой, но сам виноват!

— Звони, — кивнула Ира. Ей было не по себе от того, что на дороге только они — между двумя высокими темными стенами из деревьев. — А я пока его поищу.

— Зачем? Что если он псих?

— Ага, псих и мальчик, так обычно и бывает! Я боюсь, что ему стало плохо, вот он и остановил машину где попало. Вышел подышать — и упал! Жди здесь.

— Да ну его, Ир, пусть полиция ищет…

— Я так не могу.

Ира была бы рада подождать здесь, в безопасности, но она смотрела на мальчика и понимала, что не может так — она сама от себя этого не ожидала! Возможно, жизнь его отца решается в эти самые минуты, и полиция приедет слишком поздно. Как она могла жить с мыслью, что почти добровольно оставила кого-то сиротой?

Поэтому Ира пошла в лес. Она не собиралась уходить слишком далеко, для себя решила, что осмотрит ближайшие ряды деревьев и тут же вернется. Она звала — и для того, чтобы привлечь внимание потерявшегося водителя, и чтобы Светка знала, где она сейчас находится. Она отдалилась от дороги и почти поверила, что мужчина попросту ушел, бросив здесь ребенка одного. Должно быть, действительно псих!

А потом она посмотрела в сторону и увидела то, что в один миг впечаталось в ее память, как фотография. Такое редко, но бывает: ты ничего не ждешь, ни к чему не готовишься и уж точно не стремишься запомнить такое, однако оно просто обрушивается на тебя, прожигает, чтобы потом годами не отпускать, проникая в каждый ночной кошмар.

Высокое старое дерево с крепкими ветвями. Ослепляющее золото солнца среди листвы.

Лучи, окружающие каждую линию ореолом света. Веревка, натянутая в воздухе.

И тело висельника, мягко покачивающееся под порывами ветра.

Без Димы попасть в морг было куда сложнее, но у них получилось — помогли как раз его связи. Анне хотелось самой осмотреть тело Гордейчика, хотя вряд ли это могло чем-то помочь. Пока все, что они видели перед собой, лишь подтверждало заключение экспертов.

— Никаких следов борьбы нет, — заметила Анна, обходя вокруг стола. — Все синяки и ссадины — типичное для дальнобойщиков дело, ничего особенного. В петлю он залез сам.

— Но это был не суицид, — заметил Леон. Ему не нужно было спрашивать об этом, он и сам все знал наверняка.

— Конечно же нет.

В это пока верили только они. По официальной версии следствия, Вячеслав Гордейчик совершил самоубийство. То, что рядом с его телом не нашли никакой прощальной записки, дело не меняло. Все указывало на то, что он сам скрутил петлю, забросил ее на дерево, сам забрался на пень, чтобы накинуть петлю на шею — и сам шагнул вниз. Смерть от сломанных шейных позвонков была быстрой.

Но никто ведь не мог сказать, что он хотел это сделать. Скорее всего, ему просто не оставили выбора. Там был его сын — которого никто не сумел найти после смерти Марии. Похититель мог связаться с Гордейчиком сразу после освобождения, заманить его туда, где нет видеокамер и свидетелей, и покончить с ним. Ради собственного ребенка отец и не такое бы сделал.