Нажав знакомую кнопочку, Лина открыла калитку и вошла во двор. Она кивнула выглянувшему из своего флигелька Тимофеевичу, сторожу, которого видела здесь, когда приезжала с собакой, и тот приветливо махнул ей рукой. А потом на пороге возникла пылающая праведным гневом Евгения.

– Тебе мало спектакля, что ты устроила вчера на кладбище, стерва, ты еще и домой ко мне заявилась? – возмущенно закричала она пронзительным голосом.

– Это не твой дом, змея! – не выдержала Лина. – Это дом твоего отца. Дмитрий так любил его…

– Нет, – ехидно прищурилась Евгения, – теперь это мой дом. Отец переписал его на Сонечку, а я до ее совершеннолетия буду здесь полновластной хозяйкой, чтобы ты знала.

– Да подавись ты этим домом! – взвилась, не удержавшись, Лина. – Без Дмитрия Александровича он уже никогда не будет прежним. Эти стены тоже как будто умерли. Я только хочу забрать свою собаку. Больше мне здесь ничего не нужно.

– Так это твоя собака? – задохнулась от возмущения Евгения. – И как это я раньше не догадалась? А то быстренько спровадила бы ее на живодерню.

Лина не успела ничего сказать в ответ, как из глубины дома торпедой вылетела огромная светлая собака, вырвавшаяся наконец на волю. Едва не сбив с ног стоящую на пороге Евгению, она кинулась к хозяйке. Собачьему восторгу не было предела. Ее не бросили! Самый нужный человек пришел за ней! Лада прыгала возле Лины и все норовила лизнуть ее в лицо. Как же она истосковалась, как боялась опять остаться одна во враждебном мире чужих людей! Лина же, сама не ожидавшая, что испытает такую радость от встречи с верной собакой, гладила ее, ласкала, трепала за уши.

– Ну все, Ладушка, все, – успокаивала она животное, – самое страшное уже позади. Теперь мы всегда будем вместе.

Она взяла собаку за ошейник и, не оглядываясь, пошла к калитке, провожаемая злобным взглядом Евгении.

Леша, истомившийся от волнения, ходил около машины.

– Что так долго, Лина? – кинулся он к женщине. – Привет, Лада, – обернулся Леша к собаке, которая, вырвавшись из рук хозяйки, ткнулась большелобой головой ему в колени.

– Все в порядке, Леша, – откликнулась Лина, – поехали отсюда. Никогда больше не будем вспоминать этот злосчастный дом. Дмитрий так любил его, а его родственники из-за этого дома загубили ему жизнь.

8

Вспомнить о бурном романе, завершившемся драмой, Лине все же пришлось: нужно было съездить на дачу к Игорю и Наташе.

– Ты сможешь завтра отвезти меня на дачу к Диминым друзьям, Леша? – спросила Лина вечером в пятницу. – Сережка даст тебе еще раз машину?

– Это туда, где вы последнее время с ним встречались? – уточнил Леша. – Смогу, конечно. Сережка мне не откажет.

Он помолчал, а потом все-таки поинтересовался:

– А зачем это тебе, Лина? Снова слезы лить будешь?

– Да мне просто кое-что отдать надо и ключи вернуть. Мы быстро.

Но быстро не получилось. На даче Игоря собралась вся семья; старшая дочь приехала с мужем и двумя детьми, и на небольшом участке негде было развернуться. Когда Наташа принялась готовить обед на всю эту ораву, Лина предложила ей свою помощь, а Игорь увел семейство на прогулку, и Лешу с собой позвал. Мужчины быстро нашли общий язык.

– Пусть женщины поболтают немного, Леша, им это надо: выговориться, чтобы потом быстрее прийти в себя, – убеждал Игорь нового знакомого. – Моя Наташка сумеет успокоить Лину, она хорошо к ней относится.

Потом подумал немного и не удержался, спросил:

– А ты кем же ей будешь?

– Я ей друг детства. Знаю ее всю жизнь. Теперь вот из очередной ямы вытаскиваю.

– Почему из очередной?

– Так у Лины первый брак был неудачным. Муж тоже был намного старше ее. А здесь и до брака не дошло…

– А ты куда смотрел?

– Мне Лина в ее личные дела вмешиваться запретила, а я, олух, дубина стоеросовая, послушался. Но теперь-то уж она меня не удержит. Как миленькая за меня замуж пойдет, хватит жизнь свою калечить.

– Вот и молодец, вот и правильно, – одобрил Игорь. – Лине именно такой, как ты, и нужен, сильный, решительный. Я Дмитрия Александровича много лет знал и очень уважал, но никогда не мог понять его мягкотелости по отношению к дочке. Она же стерва. А он много лет отказывался это замечать. Только в самом конце прозрел, да поздно уже было, увяз по самые уши.

А на веранде садового домика шел женский разговор.

– Ты, Лина, уже все глаза выплакала, так что не вздумай снова зарыдать, – предупредила ее Наташа, когда гостья взглянула на окно знакомой комнатки, где совсем еще недавно была так счастлива. – Слезами горю не поможешь.

Лина шмыгнула носом и сдержала рыдания.

– Там, на кладбище, на тебя просто больно было смотреть. Эти мегеры грязью тебя бы закидали, если бы не твой спутник. Суровый мужчина, и видно, что сильный, сумеет за себя постоять. Откуда ты его знаешь, кстати?

– Лешу? – удивилась Лина. – Так это мой друг детства, со школьной парты и до сих пор.

– Он что, связан по рукам и ногам женой и детьми?

– Да нет, холост он. Когда-то в молодости мне в любви признался, а я запретила ему даже говорить об этом. Мы ведь однолетки, а я всегда мечтала о взрослом мужчине, сильном, надежном, за которым как за каменной стеной. Ошиблась я, очень сильно ошиблась оба раза.

– Почему оба? – Наташа подняла удивленные глаза.

– Мой первый муж был на двенадцать лет меня старше, приличный с виду человек, а оказался настоящей сволочью. Оставил меня с больной дочерью, она потом умерла. Леша мне помогал, я долго в себя приходила. А Дима был старше меня на восемнадцать лет, и человек замечательный. Но слабым оказался, за нашу любовь бороться не смог. Горько, конечно, но ничего уже не изменишь.

– Не понимаю я тебя, Лина. – Наташа посмотрела на нее с искренним удивлением. – Где были твои глаза? У тебя такой мужчина под боком, а ты искала проблем на свою голову.

– Я сама себя иногда не понимаю, Наташа, – жалобно отозвалась Лина. – Леша говорит, это из-за того, что я выросла без отца. А теперь, сказал, дальше мне куролесить не позволит и из рук не выпустит.

– Вот и молодец твой Леша, давно бы так, – удовлетворенно закивала головой хозяйка. – Лучше его тебе мужа не найти. А с Дмитрием Александровичем ты все равно не смогла бы быть счастлива, поверь. Слишком вы с ним разные. Это новизна впечатлений вас связывала. А потом ему, возможно, было бы с тобой хорошо, а тебе с ним – нет. Ты поймешь это с годами.

9

Следующие три года пронеслись как курьерский поезд. Леша не позволил Лине долго предаваться отчаянию, хотя и уважал ее горе. Как-то быстро и незаметно он перевел ее жизнь на другие рельсы, новые, непривычные, и Лине эта жизнь нравилась. Теперь она чувствовала себя уютно и, что самое важное, была надежно защищена от жизненных бурь.