Почему именно он?

Почему сейчас?

За что? За какие такие грехи?

Анатолий, все понимая, наблюдал за ним. Не дергал, не мешал вопросами, не сочувствовал. Человек в таком состоянии должен «перегореть». Сам. Губы Игоря шевелились. Он что-то беззвучно и быстро шептал.

Все то же: почему… за что… именно он…

Анатолий поднялся, подошел, тихо встал рядом. Игорь услышал его, вздрогнул. Спросил вдруг, указав на портрет:

— Кто это?

— Хемингуэй, — ответил Анатолий.

Да, верно. Отчего это он не узнал его сразу? И почему спросил?

— Зачем он здесь? Он же не врач…

— Люблю, — сказал Анатолий. — Настоящий писатель был. И стопроцентный мужик. И дни свои закончил достойно.

— Да, я помню, — кивнул Игорь. — Быстро повернулся к Анатолию. Тревожно глянул в глаза. — Скажи, только честно… Только не ври! Мария знает?

— Нет, — ответил Анатолий. — Ей я ничего говорить не стал. Ну кроме того, что тебе желательно обследоваться. Поэтому тебя к себе и пригласил. Без нее.

— А если она будет спрашивать?

— Если спросит, ей я… наплету про полипы. Довольно с нее переживаний и без того. Только если потом, когда все выяснится.

— Это хорошо. Ей не надо! Я сам. Только сам!

— Может, тебе остаться у меня? — предложил Анатолий. — Марии я объясню…

— Нет, я домой, к ней, к Маше. Теперь только домой! — Игорь быстро пошел в прихожую. У входной двери остановился, обернулся. — Спасибо тебе, Толя!

— За что? Кабы я тебе бесплатную путевку на Канары предложил… А за такие вести…

— Всё равно спасибо! За правду! И за Марию. Что ничего ей не сказал. И, надеюсь, не скажешь. Никому…

— Не скажу. Можешь быть совершенно спокоен. Потому что — врачебная тайна… Но более потому, что ты попросил. А я пообещал. И не впадай в меланхолию, все еще может образоваться, — ободряюще улыбнулся он.

Но было видно, что ни в какие такие чудеса Анатолий не верит, потому что чудес на свете не бывает. Даже тогда, когда они всё же случаются…

Эпизод пятьдесят пятый. Месяц и девятнадцать дней до происшествия

Пробуждение было прекрасным. Потому что в своей постели, где спал не один, а с любимой женщиной. Потому что впереди выходные и не надо бежать сломя голову на работу. Потому что уже проснулся, но можно еще чуть-чуть поваляться, понежиться под одеялом. И потому что — солнце в шторы и «зайчики» по стенам и настроение самое праздничное.

— Игорь, завтрак готов!

Из кухни появилась Мария. В полупрозрачном пеньюаре, в наброшенном на плечи халатике. Но уже припудренная, причесанная, подкрашенная. Любо-дорого посмотреть.

— Чего валяешься, лежебока? — весело спросила она. — Солнце стоит высоко, в поля идти далеко.

Игорь высунул голову из-под одеяла. Скорчил жалобную гримасу.

— Я еще немножечко…

— Что, маленький, не выспался? — в тон ему, дурашливо, ответила Мария.

— Не выспался, — закивал Игорь. — Всю-то ноченьку глаз не сомкнул, трудился, себя не жалеючи. Притомился.

— Ай, бедненький! Тогда лежи, отдыхай. Копи силушку… А завтрак я тебе сейчас в постельку принесу.

— Правда? — обрадовался Игорь.

— Правда, — широко улыбнулась Мария.

Вернулась на кухню, загремела, зашуршала чем-то. Через минуту появилась вновь с подносом, уставленным тарелочками.

— А вот и я.

Игорь повернулся на спину, потянулся до хруста в косточках. Хорошо…

Мария подошла, церемонно поклонилась, поставила поднос на диван. Стрельнула глазками.

— Не изволит ли мой господин отведать завтрак, приготовленный его любимой женой?

— Соизволит! — величаво кивнул Игорь. — Соизволит слопать всё, что видит, потому что голоден как волк! И еще желает, чтобы его жена…

— Любимая жена, — поправила Мария.

— Любимая жена, — подтвердил Игорь. — Разделила с ним его трапезу.

— С удовольствием!

Тихо взвизгнув, Мария нырнула под одеяло, завозилась там.

— Эй, где моя жена? Куда пропала?! — крикнул Игорь.

Из-под одеяла высунулась озорная мордочка.

— А не согласится ли господин отложить трапезу на полчасика? — спросила Мария. — Я здесь кое-что нашла. Интересненькое.

Игорь притворно вздохнул и отодвинул поднос.

— Чего не сделаешь ради любимой жены.

— Самой любимой, — напомнила Мария.

— Самой-самой любимой жены…

Потом они сидели на диване, друг против друга, скрестив ноги, и ели завтрак.

— Попробуй вот этот салатик. Я специально для тебя его рецептик в Интернете нашла. Называется «Гурман». — Зачерпнула, поднесла ко рту ложку. — За маму, за папу, за меня любимую. — Сунула ложку в открытый рот.

— М-м… Да ты еще и кулинарка отменная, — похвалил Игорь.

— Я вообще находка для одинокого и симпатичного мужчины! — проворковала Мария. — Еще ложечку… А теперь вот это…

Игорь ел и млел. Не от еды, от присутствия Марии, от ее кокетливых, которые не передать, взглядов, от ее игривых ужимок, голоса, жестов.

— А не отведает ли мой господин вот это, достойное самых мужественных мужчин блюдо, которое делает их еще более мужественными и выносливыми, как… арабских скакунов лучших кровей?

— Или как кроликов? — весело спросил Игорь.

— Или кроликов, — легко согласилась Мария. — Лучше даже кроликов! — Засмеялась счастливо.

— Уф, — сказал Игорь. — Что-то господин переел. Что-то ему дурно от такого изобилия стало.

— От какого? — вскинула бровки Мария.

— От пищевого. Только от него, — заверил Игорь. — Потому что всего прочего я переесть не могу! Там я ненасытен, как…

Мария вскинула над затылком две ладошки, как будто это были длинные ушки, и пошевелила ими в разные стороны.

— Точно, как они! — подтвердил Игорь, поморщившись.

— Что такое? Что с моим господином? — встревоженно спросила Мария. Шутя уже по инерции.

— Желудок, — пожаловался Игорь. — Тошнит немного. Точно — переел. Надо бы господину сходить туда, куда даже императоры — только пешком. — Встал. Пошел в ванную.

Мария прислушивалась к доносящимся оттуда звукам. Кажется, Игоря рвало.

Он вернулся через пять минут усталый и бледный. Но все равно пытался улыбаться.

— Что-то не пошел мне изысканный стол, — вздохнул он. — Наверное, мой желудок привык к простой и грубой крестьянской пище. Я ведь оттуда, из глубинки.