— Привет, Игорек. Ты, как всегда, неотразим и выглядишь на все сто.

Мила соврала. Игорь выглядел не лучшим образом. Побила его жизнь, потерла, поизносила в последнее время. Он в такие жернова угодил, что кого угодно в муку перетрут.

— Льстишь, Мила?

— Льщу. Потому что людям это нравится.

— Мне нет.

— Тогда можешь считать это формой вежливости. Не станешь же ты мне при встрече указывать на то, что у меня появились новые морщины и цвет лица, как у покойницы. Хотя морщинки, увы, появились.

— Нет, не стану.

— И на том спасибо. Но мой ум и природное остроумие ты мог бы и отметить, так как они не подвержены влиянию времени.

Игорь засмеялся.

— В этом тебе точно не откажешь.

— Вот и не отказывай. Воздай должное. Хотя, должна заметить, ни ум, ни остроумие женской доли не облегчают. Мужскому полу бюсты и ноги подавай. — Огляделась по сторонам. — Может быть, кавалер пригласит даму в кафешку?

— Конечно, — спохватился Игорь.

Мила быстро подхватила его под руку и потащила по улице, строя глазки встречным прохожим.

— Милка, не хулигань, — просил Игорь. — Я женатый человек.

— Ничего. От Машки не убудет. Она и так получила всё, что хотела, так что может поделиться кусочком.

Потом они сидели в кафе, говорили за жизнь.

— Мила, а почему у тебя не сложилось?

— Почему это «не сложилось»? Еще как сложилось! Замечательный жених, прекрасная свекровь, любовь-морковь. Свадебку назначили… У них — купец, у нас товар…

— И что?

— И ничего. Поманила жизнь столичная, вузы престижные, кафедры высокие. Обманули девушку провинциальную профессора высоколобые — увлекли, соблазнили Кантами с Фейербахами. А как добились своего — кинули. Не в пользу науки пошли — в убыток. Хоть бы какой аспирант завалящий на мою диссертацию клюнул, так нет, они за актрисками безмозглыми волочатся, в упор дам-философов не замечая. И чего мне этот Фейербах, который всю-то мою личную жизнь поломал? Так что у меня всё как у проституток, только вместо панели — кафедра. А так — один в один. Были иллюзии, да сплыли, осталась трудная и нелюбимая работа, с которой не соскочить. Только дамы легкого поведения тело свое предлагают, а я — ум, честь и совесть. И, надо сказать, тут я большим спросом пользуюсь. Прямо нарасхват и по высшей ставке!

— А если обратно уехать, к жениху?

— Куда? Жених тот — женился и уже кучу детишек настрогал. Не от меня. Да и нужна я ему такая — с философскими томами вместо сковородок? Эх, жизнь моя пропащая — засосало болото философское, попользовались мной люди добрые да бросили, видно, придется совсем пропадать! — по-деревенски запричитала Мила так, что люди в кафе стали на нее испуганно оглядываться.

— Ну, у тебя, Мила, и сравнения! — опешил Игорь.

— А что? Проститутки обслуживают клиентов, философы — правящую элиту. Иногда такими извращенными способами, иногда так перекрутиться приходится, что «Камасутра» с ее позами отдыхает. Это еще неизвестно, кто нравственней, дамы у дороги или кандидаты с докторами на кафедрах. И деваться некуда. Если хочешь что-то иметь, будь готов к тому, что тебя за это будут иметь. Изощренно и по первому требованию. Диалектика, с которой не поспоришь!

— Всё так плохо? — посочувствовал Игорь.

— Всё так хорошо, что аж плохо. Работа престижная, зарплата приличная, все конференции — мои. Романчики случаются, но ни к чему не ведут. Или я кавалера не устраиваю. Или он меня. Требования завышенные. Какая-то паутина — сладкая как сироп и потому липкая. Не вырваться. У других ничего этого нет, а они счастливы. Вон и вы… Такая пара — любо-дорого посмотреть.

— Я же не виноват, что у нас всё так сложилось, — сказал Игорь.

— Повезло Машке. А тебе и того больше. Ты, Игорь, женушку свою береги пуще глаза! Особенно теперь.

— Что значит «теперь»? А раньше что, не надо было? — не понял Игорь.

— Раньше — это раньше. А теперь — это теперь.

Игорь подозрительно посмотрел на Милу.

— Что-то ты не договариваешь, подруга.

— Да уж, считай, договорила. Куда уж дальше…

И всё равно Игорь ничего не понял. Такие уж они, мужики, тугодумы, что надо разжевать, в рот положить и глотательное движение помочь сделать.

— Хоть и просила меня Машка ничего тебе не сообщать, но я считаю, что надо.

— Что надо?

— Ты, Игорь, точно не от мира сего. Видно, счастьем, на тебя свалившимся, контуженный. Неужели не ясно? Беременна Мария. Ребенок у вас будет.

— Что? Кто? Когда?

— Насчет «кто?», надеюсь, что ты, — рассмеялась Мила. — «Когда?» — это тебе виднее, я при этом не присутствовала. А вопрос «что?» — некорректен, так как дети являются предметами одушевленными и нужно было спросить — кто? Кажется, мальчик. Так что поздравляю тебя, папаша, с прибавлением в счастливом семействе.

Игорь застыл с наколотым на вилку помидором.

— А почему она мне…

— Потому, что мужики об этом узнают последними. Обычай такой. Или ты не рад?

— Конечно, рад! Но… Теперь такая ситуация… Непростая.

— Именно поэтому я решила тебя предупредить. Несмотря на запрет. Нынче Марии волноваться противопоказано. Теперь она нервничать будет не одна. И ее надо, словно в кокон, укутать положительными эмоциями! Ее заботы теперь пеленки-распашонки, а не бандиты в подворотнях.

Игорь посмотрел на Милу. Интересно, знает она или нет? Вернее, знает ли всё?

— А если со мной что-то случится?

— Не должно! — категорически заявила Мила. — Ты теперь не только за себя ответственен. Так что не нарушай, не перебегай, не высовывайся, не заплывай за буйки и вообще веди здоровый и законопослушный образ жизни.

— Но если..

— Что, тебя убьют, что ли? Прямо сдался ты кому-то… Вот любят мужики из себя суперменов с двумя нолями и семерками корчить. Прямо либо весь мир против них, либо они весь мир в одиночку спасают.

— Но вдруг?

— Тогда ты, как примерный супруг и отец, должен сделать все возможное, чтобы обеспечить счастливое будущее своим жене и наследнику. Так нас учит мировая классика. И здравый смысл. Но лучше не умирай. Каково бедной женщине дитё в одиночку растить да поднимать? Это ж беда бабья! — пошутила Мила.

Но Игорь даже не улыбнулся.

Он думал о своем… Почему Мария ничего ему не сказала? Почему сказала Мила? И что теперь? Куда ее прятать, когда с двух сторон… И если потянутся к родственникам, то к ней к первой! А ей нервничать нельзя… И болезнь… Вдруг у него что-то серьезное? Надо поговорить, надо обязательно поговорить с Машей…

Игорь покосился на Милу.