— Я не об этом. Правительство должно быть всегда. Мне не приятны анархистские мышления. Более достойного человека, чтобы возглавить страну, я не вижу.

— Я? Вы хотите, чтобы я стал президентом?

— Нет, не хочу, Я прошу вас об этом. Быть им — сложно. Это тяжкая ноша, которая, как вы видели извращает наше сознание, наши чистые помыслы. Но вы справитесь. Я верю в вас. Вы столько пытались делать для людей, незаконно осужденных по сфабрикованным статьям. Честь, доброта, отвага, ум, принципиальность — качество, которые должны быть у истинного лидера. Я вижу их в вас. Не бойтесь, вы сможете рассчитывать на мою помощь.

— Но у меня даже нет образования.

— Не у всех великих правителей оно было. Они постигали все тонкости политики со временем. Важны идеи. Остальное — дело наживное.

— Я подумаю. — сказал мистер Дредман и развернулся к толпе.

— Мистер Дредман. — Он окликнул его на пол пути.

— Да?

— Уведите, пожалуйста, детей. Им не место здесь.

Мистер Дредман одобрительно кивнул.

Это была оплошность. И, нет, Его не волновал имидж, который возникнет после того, как люди увидят детей на политическом мероприятии. Их не должно быть здесь. Никогда нельзя быть уверенным в том, что даже самые обычные дебаты закончатся мирно. Он неоднократно видел и слышал о историях, когда дети погибали на таких мероприятиях, из-за жестокого разгона. Но самая главная проблема, по Его мнению, что родители используют детей как прикрытие. Надеяться, что в милиции проснется сострадание к маленькому гражданину и они пожалеют родителей. Прикрываться детьми, словно щитом, низко. К сожалению, и в Его последователях хватало нехороших людей. Это печалило.

Четвертый проход. Казалось, что должна появится еще одна толпа, нейтральная, которая предпочла не занимать ничью сторону. Вместо этого, на площадь вышло только три человека, двое из которых дети. И пускай их количество было невелико, но на площадь опустилась гробовая тишина. Все были прикованы к этому странному трио. На то была причина.

Скажем честно, самым могущественным из тройки, как нам известно, был Трэви, но одновременно его можно назвать самым непримечательным. Если только примечательность не заключалась в обычности. Обычные штаны, обычная рубашка, обычная обувь. Простота, да и только.

А вот со спутниками было все гораздо тяжелее. Начнем с Виктора. Спросите, во что он был одет? Как дать ответ на этот вопрос, когда одежда, обувь на нем постоянно менялось. То штаны, то шорты, то джинсы, даже юбка. Да еще и постоянно меняются цвета! Тысячи комбинаций верха и низа, а с учетом цвета — миллионы.

Альбус был похож на Виктора, за исключением одного момента — на нем был шлем, который полностью покрывал лицо. Он тоже менял не только форму или вид, но и цвет. Порой казалось, что Альбус пришел из встречи любителей ролевых игр, где тематикой являлось средневековье.

Он с интересом разглядывал парней: они удивили Его. Трэви растет на глазах. Действительно, было проблематично наколдовать какое-то прямое заклинание. С Виктором можно попробовать: голова не прикрыта. Вообразить, будто, она отрывается от тела. А вот с Альбусом проблема. Невозможно применить прямое заклинание: его образ постоянно меняется. Может вообразить тоже убийство, что и с Виктором: голова отрывается от тела. Но в его воображении будет красный шлем, а на деле он уже голубой. Магия не сработает. Маневр хороший, но бесполезный. Не обязательно же на прямую воздействовать на человека, можно и уронить что-нибудь.

— Где Дима? — выкрикнул Трэви, с опаской оглядывая смотрящих на него людей.

— Трэви, признаюсь, очень креативная идея с постоянно меняющимся обликом. Но, надеюсь, ты сделал это для привлечения внимания, а не для борьбы со мной. Не надо подвергать своих друзей риску. Твои фокусы их не спасут.

— Где Дима? — повторил Трэви.

— Да вот же он.

С этими словами рядом с ребятами появился Дима. Живой, невредимый, мирно посапывающий, обнимая плюшевого медвежонка. Альбус подошел к Диме и, нащупав ритмичное биение пульса, одобрительно кивнул Трэви.

— Остановись. — сказал Виктор. — То, что ты задумал — ужасно. Неужели вы хотите победы такой ценой?

Последняя фраза была сказана толпе сторонников.

— Виктор. — сказал Он. — Не Вас ли я недавно спас от смерти? Не Вас ли собирались казнить по выдуманным статьям? По-вашему, эти люди не заслуживают наказания? Этому не было бы конца. Каждый день все больше и больше людей будут проходить через бульдозер Фемиды, которая, как вы любите говорите, в гробу бы перевернулась, видя, во что превратился институт права. Так и кто тут злодей?

— У всего есть свои границы. Этих людей нужно заставить отвечать перед законом, а не вершить самосуд.

— Они и предстанут, только перед моим. Меня назначали Хранителем ваши создатели. Думаю, это веский аргумент, что Я достоин выносить приговоры. Я не убийца. Мне не доставляет удовольствие видеть смерть людей, но порой необходимо идти на крайние меры. Поверьте моему тысячелетнему опыту.

— А как же их семьи? Они тоже виноваты? Многие живут на одну зарплату своих мужей. Что будет с ними? Голод? Смерть.

— Если они в курсе того, как получаются эти деньги, то в них дальше больше зла, чем в супругах. Можно просто исполнять приказы. Все ваши силовые структуры не предполагают наличие мозга у обычных рядовых. Только выполнение приказа, никаких рассуждений и сомнений. Но гораздо хуже зло, совершенное с немого согласия. У тех людей хотя бы есть воля что-то делать, эти же не смогли ничего. Так что их должно ждать за это? Только наказание.

— Так почему тогда ты не убьешь меня? Прямо здесь и сейчас. Я грешен, в детстве украл шоколадку, переходил дорогу на красный свет, пару раз садился пьяным за руль. Я чистое зло!

— Виктор, вы искажаете смысл моих слов. Вы совершили правонарушение. Вы заслужили наказание, но оно должно быть соразмерным. Эти люди, во главе с правительством, виновны в более страшных вещах. Взгляните люди, на этих двух мальчиков. — Он указал на Трэви и Альбуса. — Просто молодые люди, которых выкрали из детского дома и поместили в секретную лабораторию. И кто знает, чтобы с ними случилось, не приди Я на помощь. Можно ли по вашим законом посреди