Лана вспомнила мамин темно-синий флакон и мысленноусмехнулась: мамаша явно водила Олега Николаевича за нос… Правда, результат еежульничества был трагическим. Глебов продолжал:

— Поскольку вы унаследовали материнский дар телепатии,я надеюсь, что вы унаследовали и ее нестандартную реакцию на этот препарат. Нооб этом говорить еще рано, я забегаю вперед, но уже сегодня можно суверенностью сказать, что мы с вами будем плодотворно работать.

— Олег Николаевич, вы говорили мне о каких-то условиях,которые я должна буду принять.

— Да, такие условия есть. После того, как вы закончитеваши здешние дела, мы с вами уедем из этого города. Уедем далеко и надолго, нооб этом никто не должен знать. Я знаю, что вы человек неболтливый, но тем неменее обращаю на это ваше внимание. Об этом никто не должен знать.

— Но как же с моими условиями? Вы же знаете, мне нужныденьги. В противном случае не только мои, но и ваши планы могут нарушиться.

— Я в курсе. Но вы должны понять, что мы не занимаемсяблаготворительностью. Эти деньги я могу предоставить вам только в качествеаванса. И вы должны будете мне их отработать.

«Вот так, милая, — думал Глебов. — Повяжем тебяденьгами, будешь работать как миленькая и не пикнешь. Мать твоя всю жизньработала почти что даром, не понимала, каких денег стоил ее дар. И тебя мыопутаем на всю жизнь, пока силы есть. Генерал Грэм хоть и жадный, а согласитсязаплатить, понимает, что в сто раз больше потом от тебя получит».

— Я согласна. А уехать.., это даже к лучшему. Меняздесь никто и ничто не удерживает.

— Я знаю, Светлана. Не огорчайтесь, одиночество — этоудел каждого одаренного человека. Бог.., или судьба, или природа, что-то даваянам, обязательно что-то отбирает — простые человеческие радости.., с этим надосмириться.

Олег Николаевич подвез Лану до ее дома и, убедившись, что заним нет «хвоста», подъехал к Серафимовскому кладбищу. Войдя в кладбищенскуюцерковь, он купил свечку и поставил ее к образу Николая Чудотворца. Рядом с нимтакую же свечу поставил элегантный молодой человек с седыми не по возрастувисками. Он обратился к Глебову вполголоса с едва заметным акцентом:

— Здравствуйте, генерал. Как подвигается вашаподготовка к отъезду?

— Очень хорошо, мистер Митчелл, очень хорошо. Я собралблестящую команду. Генерал Грэм будет доволен.

— Очень рад это слышать. Я сегодня же передам этогенералу.

— Есть только один маленький нюанс. Мне понадобитсянекоторая сумма здесь, до отъезда, чтобы решить проблемы одного из моихсотрудников.

Молодой человек поморщился:

— Вы знаете, какие у нас в министерстве ужасныебюрократы! Они так не любят отклонений от плана. Особенно, когда это касаетсяденег. А этот член команды необходим?

— Это самый важный член команды. Именно на нембазируются наши надежды на успех. Вернее, на ней. Это женщина.

— Это ваш знаменитый перпециент-семь?

— Нет, перпециент-семь, к сожалению, умер. Это ее дочь.

— О! И она показывает такие же прекрасные результаты?

— Судя по предварительным тестам, гораздо лучшие. Онаунаследовала от матери ее феноменальную сверхчувствительность. Разумеется, сней еще надо много работать, проверки, совместимость с препаратом В117 и многоедругое…

— Хорошо, я передам ваши пожелания генералу Грэму. Сосвоей стороны мы хотели бы убедиться, что вы полностью подготовлены,предварительная работа проведена на должном уровне, команда тщательно отобранаи у нас не будет никаких нежелательных сюрпризов.

— Вы можете на меня положиться. Вам известна моярепутация.

— Сколько времени вам еще понадобится на завершениеподготовки?

— Не больше четырех-пяти недель. А на какое время выпланируете операцию «Перелет»?

— До начала операции осталось тридцать девять дней.

— Что ж, мы вполне укладываемся в график. Молодойчеловек с седыми висками кивнул и вышел из церкви. Глебов немного задержался,чтобы их никто не увидел вместе. Он стоял в церкви и думал, правильно липоступает, переходя на службу к своим заокеанским коллегам. Конечно, там у негоуже не будет такой власти, какая была здесь.., но и здесь реальная власть ужеушла у него и у его сослуживцев из рук, а там у него будет то, чего никогда небыло здесь — стабильность и большие деньги. И в значительной степени эти егонадежды ложились на узкие плечи Светланы Новицкой… С Элей он работал много лет,эта работа была успешной, он получал замечательные результаты. Судя посегодняшним опытам, Светлана была даже одареннее матери, но какой-то червьсомнения точил Глебова, подсознательное чувство его беспокоило. Слишком ужблестяще прошел опыт, и потом, Светлана была невероятно другой, совершенно непохожей на свою мать… Конечно, далеко не всегда родители и дети похожи друг надруга внешне, но какие-то рефлексы, движения, жесты — хоть что-то общее должноу них быть! А здесь — абсолютно другой человек, ни одной общей черты… Хотя,конечно, ему наплевать на внешнее сходство, был бы только дар, дарсверхчувствительности, тогда они смогут сделать то, за что им будет платитьгенерал Грэм… Если бы у него было больше времени, нужно было бы все тщательнопроверить. Но у него мало людей, посвященных в это дело. Приходится во всемразбираться самому. А вдруг он не успеет, и девчонку убьют уголовники или чтоони там собираются с нею сделать? Он никогда себе этого не простит. Эх, если быЭля была жива, насколько все было бы проще! Что-то такое говорила девчонка, чтоее мать умерла от препарата В117. Чушь! Он абсолютно безвреден. А если даже инет, то ему наплевать. Элю он сумел выжать до капельки, с ее дочерью тоже такбудет. От него, Глебова, им не спрятаться, он умеет добиваться от человекавсего, что ему нужно.

Глебов отбросил свои сомнения, у него и без того хваталозабот. Ему еще предстояла непростая задача вместе с командой оторваться отсвоих «коллег» и пересечь границу. Конечно, американцы сделают все от нихзависящее, чтобы обеспечить операцию «Перелет», но начальство Глебова тоже недремлет…

Надежда нажала кнопку звонка очень сильно. Она быланастроена очень решительно. Только что, буквально десять минут назад, онапозвонила Натэлле и назначила встречу. Она была настойчива до грубости итеперь, не давая Натэлле опомниться, давила и давила на звонок. Вот открыласьвнутренняя дверь и Надежда встала напротив глазка, чтобы Натэлла увидела иузнала ее. Натэлла открыла дверь, не спрашивая, Надежда вошла и остановилась напороге, пораженная. Женщина, стоявшая перед ней, ничем не напоминала тудевочку, с которой Надежда была знакома двадцать шесть лет назад. Вернее, почтине напоминала — присмотревшись, можно было найти что-то общее в разрезе глаз ив очертании скул. Та девочка была миловидной, даже и после родов, хотябеременность сильно ее испортила, и обещала вырасти довольно хорошенькой, ночтоб такое…