– Я тоже, – пожала плечами я. – Но где-то что-то слышала или в кино видела.

– Надо же. – Немного нервным движением Вольская поправила очки, и без того сидящие на переносице безукоризненно ровно. – Я и не думала, что странности в поведении Комарова могли быть признаками болезни.

– Могли быть, а могли и не быть, – философски проговорила я. – В конце концов, мы с вами не дипломированные доктора, чтобы вот так, заглазно, ставить диагнозы. Может быть, это просто догадки, кто ж теперь разберет. Не думаю, что и сам Сергей Васильевич задумывался об этом, иначе, с его-то пристрастием ко всякого рода правилам, давно обратился бы к врачу.

– Может быть, он обращался? – посмотрела на меня хозяйка кабинета.

В ответ я пожала плечами. Я не узнавала. Хотя могла бы это сделать и теперь.

Сделала в памяти заметку поговорить об этом с Полиной. Хотя вряд ли данная информация как-то могла помочь мне в расследовании.

– Ладно, – сказала я сама себе, возвращаясь к тому, ради чего, собственно, я здесь и находилась. – София Андреевна, – обратилась я к женщине, – вы больше ничего не можете сказать мне о Комарове?

– Не более, чем уже сказала, – слегка виновато усмехнулась женщина. – Он был мне неинтересен. Знаете, Татьяна Александровна, я хоть и часто интересуюсь чем-нибудь новым, старые увлечения не забрасываю. И впоследствии частенько ими пользуюсь. Одно время я очень любила составлять персональные гороскопы. И до сих пор некоторые мои подруги просят меня это сделать. Так же, скорее для самопроверки, я составляю гороскопы для сотрудников «МедТех». Комарову же мне никогда не хотелось составить персональный гороскоп. Словно что-то внутри меня упорно восставало против этого. То ли дело его друг. Владимир мне очень нравился. Жаль, что он уволился.

А вот это уже что-то новенькое! Я насторожилась. Внутри как будто напряглась и зазвенела тонкая струна.

– Друг? – переспросила я Софию Андреевну. – Я не слышала ранее ни о каком Владимире.

Вольская с готовностью ответила:

– Насколько я знаю, в «МедТех» Владимир и Сергей устроились одновременно. Оба работали в производственном отделе. Я часто видела их вместе. Они вдвоем приходили в офис и уходили также вдвоем. Но потом Владимир исчез. До меня доходили слухи, что он уволился. Причины мне неизвестны.

Женщина помолчала, словно припоминая, а потом предложила:

– Вы спросите у Нелли Юрьевны, уж она-то определенно должна знать!

– Спасибо! – искренне поблагодарила я женщину, которая только что дала мне в руки хоть какую-то ниточку. – Я прямо сейчас и зайду к Нелличке!

– Сейчас не получится, – слабо улыбнулась София Андреевна. – Кажется, я видела, как после обеда Нелли уходила из офиса.

– Ничего страшного, я всегда смогу ей позвонить и договориться о встрече! – Уж что-что, а унывать я не собиралась! Тем более сейчас, когда внезапно появился еще один фигурант в этом деле.

Когда я уже подходила к двери, предварительно снова поблагодарив за помощь, Вольская окликнула:

– Татьяна Александровна!

– Да? – обернулась я к женщине.

– Хотите, я вам персональный гороскоп составлю? – при этом выглядела София Андреевна так, словно ей это было гораздо нужнее, чем мне.

Я, конечно, согласилась и уточнила:

– От меня что-то требуется?

– Дата вашего рождения и примерное время. Если точное время не помните, ничего страшного! Подойдет и время суток.

Я наскоро записала то, что интересовало Софию Андреевну, и все-таки распрощалась. Мысли метались от персонального гороскопа, что, не скрою, было довольно интересно, до нового персонажа.

Выйдя из офиса, я набрала номер Неллички:

– Доброго вечера, Нелли Юрьевна!

– Танечка? – Судя по голосу, женщина всполошилась. – Что-то случилось?

– Нет-нет! – поспешила я ее успокоить. – Все в порядке. Просто София Андреевна вспомнила об одном человеке, который прежде в разговорах никак не упоминался. Однако если верить Вольской, Владимир Ратников был другом Комарова.

– Действительно, я помню Ратникова. Они вместе пришли тогда ко мне в отдел кадров. И даже в кабинет вместе зашли. Обоих их и приняли. Собственно, оба всем необходимым требованиям и отвечали. Насколько я помню, заканчивали один институт, оба были инженерами. А потом заработал цех, и Анатолий Борисович объявил конкурс на место начальника производственного отдела. Комаров представил какой-то исключительный проект и получил должность, а Ратников написал заявление по собственному желанию.

– Вот как, – задумчиво протянула я. – Не вынес конкуренции?

– Возможно. – Нелли какое-то время помолчала, а затем в трубке снова раздался ее голос: – Танечка, вам нужны данные Ратникова?

– Вы понимаете меня с полуслова, – восхитилась я и услышала в ответ довольный смех:

– Завтра с утра, как только окажусь в рабочем кабинете, сразу найду то, что вам нужно.

– Хорошо, – кивнула я, хотя, конечно, собеседница не могла меня видеть, и позвала: – Нелли?

– Что-то еще? – тут же отозвалась женщина.

– Вы так быстро ушли из офиса, – озвучила я свое беспокойство. – У вас все в порядке?

– В порядке, Танечка, – уверила меня Нелли Юрьевна. – Просто почувствовала легкое недомогание. Решила отлежаться полдня дома, чтобы не разболеться. Дети обо мне заботятся!

В ее голосе слышалась неприкрытая гордость.

– Они сейчас рядом? – спросила я.

– Конечно! – звонким колокольчиком прозвучал в динамике телефона тихий смех Неллички. – Они боятся, когда я болею. Я делаю это редко, но очень метко.

– Нелличка, а давайте-ка я привезу вам апельсинов! – Я и сама не знала, что мною двигало, но тут же поддалась влиянию момента.

Нелли Юрьевна, к счастью, не стала отказываться, не дав тем самым мне почувствовать себя неловко, а ответила, как будто я уже не первый раз набиваюсь к ней в гости:

– Я обожаю апельсины! Впрочем, как и любые цитрусовые. Сейчас сброшу вам адрес в сообщении!

На кухне Нелли Юрьевны Ворониной, куда мы, не сговариваясь, направились сразу от порога, над круглым столом висел зеленый абажур. И это выглядело очень уютно. И не только выглядело, но и ощущалось.

Вот именно такие кухни мне нравились. В них чувствовалась душа хозяйки. И почему-то так легко представилась сидящая за этим столом Нелличка с широкой вязаной шалью на плечах.

Я усмехнулась, мысленно