Тот кивнул в ответ:

– Я так понимаю, часть о замечательной поездке и вкусном шашлыке можно пропустить?

– Да, – согласилась я. – Эту часть я слышала неоднократно. Может быть, вы видели что-то необычное? Или кого-то?

– Не знаю, что может быть необычного в типичном пикнике, – усмехнулся Зарубин. – Были только все свои, ну, и команда. Но об этом вы наверняка уже тоже слышали. Мы просто общались. Никаких ссор или скандалов, никаких потасовок или драк. Знаете, Татьяна, на что были похожи ощущения? На вечер воскресенья. Когда на душе так тихо и благостно, и вроде отдохнул достаточно, а шевелиться все равно не хочется.

– А с Комаровым вы общались? – не смогла не поинтересоваться я.

– Разве что только по работе. Но как раз никаких нерешенных вопросов между нами не оставалось. О личном же… – Зарубин хмыкнул. – Не тот случай, как понимаете.

– Действительно.

Я слишком и не рассчитывала на этот разговор. Ну правда, что нового мог мне сказать мужчина? Я уже видела всю ситуацию с совершенно разных точек зрения. И сама даже не представляла, что еще ожидала бы услышать.

Я примолкла, а Зарубин прямо взглянул на меня:

– Я последний в вашем списке подозреваемых?

– Нет, – мотнула я головой. – Предпоследний. Осталось поговорить с Софией Андреевной Вольской. Если, конечно, вы не хотите сказать мне что-то, что могло бы как-то подтолкнуть меня к какой-либо версии.

– Кажется, я сказал вам все, что знаю, Татьяна. – Мужчина чуть улыбнулся и пожал плечами с таким видом, словно извинялся передо мной за то, что не смог помочь существеннее.

– В любом случае – спасибо! – и я с удовольствием крепко пожала на прощание сухую ладонь.

За утро мои глаза, видимо, несколько отвыкли от яркого света, потому, оказавшись в кабинете Неллички, я слегка притормозила на пороге, чтобы проморгаться. Нелли Юрьевна буквально сорвалась с места мне навстречу:

– Танечка! Я так рада видеть вас! А где вы были вчера? Почему не заходили?

Я смотрела на быстро говорящую женщину и понимала, что буду по ней скучать. Даже не предполагала, как смогу к ней привязаться.

– Сейчас я вам все расскажу, Нелличка, – мягко перебила я словесный поток. – Вчера мы с Вадимом Романовичем ездили в соседний город, где сейчас пришвартован «Дельфин». У команды новый банкет…

Я неторопливо рассказывала о нашей поездке, а Нелличка тем временем, резво передвигаясь по небольшому кабинету, готовила свой вкусный чай. Я со спокойной душой наблюдала за женщиной, вдыхала пряный аромат, поднимающийся от тонкостенных чашек, слушала, как уютно звякает ложка о фарфоровое блюдце. Нелли Юрьевна наполнила стоящее в центре стола блюдо сладко пахнущими ванилью песочными завитками, на что я, абсолютно не покривив душой, призналась:

– Мне так не хватало вчера вашей выпечки, Нелличка! Каюсь, мы съели по куску шарлотки в местном кафе, но должна вам признаться – рядом с вашей она и близко не стояла!

– Я знаю, Вадим… Романович мне уже сказал, – заалела щеками Нелли Юрьевна. – Пришел прям с самого утра! Посмотрите, что за диво дивное притащил!

Нелличка подошла к окну и с гордостью продемонстрировала мне небольшой керамический горшочек с крохотной фиалкой, усыпанной белыми цветами.

Я не смогла сдержать улыбку:

– Вы знаете язык цветов, Нелли Юрьевна?

– Я уже загуглила, – кивнула женщина. – Белая фиалка означает искренность и говорит: «Давай попробуем быть счастливыми!» Но, может быть, Вадим не знал? Может, это просто случайный выбор?

– Не думаю, – отрицательно качнула головой я. – Вадим Романович производит впечатление человека, который не станет доверять случайностям. Тем более в таких серьезных делах, как сердечные.

– Ох! – Нелличка прикоснулась ладонями к щекам, словно пытаясь скрыть от меня предательский румянец.

Почти успешно. Но вот убрать из глаз счастливый блеск у нее не получилось.

Я еще немного подождала, пока женщина придет в себя, а потом легонько кашлянула, привлекая внимание.

– Точно! Работа! – спохватилась Нелличка и засуетилась, бестолково перебирая лежащие перед ней на столе бумаги. И снова охнула: – Вы же, наверное, по делу, Танечка?

– Можно сказать и так, – согласилась я. – Мне бы хотелось спросить у вас про Вольскую.

– О! – тут же взяла себя в руки Нелличка. – София Андреевна – просто замечательная!

Я про себя тихонько хмыкнула. Разве можно было сомневаться?

Вслух же спросила:

– А что в ней такого замечательного, Нелли Юрьевна?

– Она очень интересный человек! – почти торжественно провозгласила Нелличка. – Я знаю, что с самого детства София Андреевна увлекалась самыми разными вещами…

…Сначала это была аппликация из соломки, потом – плетение из старых газет, потом – было тогда в бывшем Советском Союзе и такое – Клуб интернациональной дружбы. Выжигание, выпиливание лобзиком, танцы, вязание крючком, кулинарные курсы – время шло, а увлечения Софии сменялись одно другим. Кроме того, она много читала, пыталась писать стихи, притом – успешно, и могла поддержать разговор на самые разные темы.

Впрочем, несмотря на свою увлекающуюся натуру, София Андреевна перегорала так же быстро, как вспыхивала. Это, правда, ей нисколько не мешало. Девушка отличалась живостью, харизматичностью, общительностью и в любом деле находила себе единомышленников.

Однажды Соне захотелось научиться водить машину. Там, на курсах вождения, она познакомилась с Александром. Вольской показалось, что она нашла наконец родственную душу. Потому что Саша тоже был человеком увлекающимся. Он занимался сценографией, это показалось Соне очень необычным занятием. Ко всему прочему, он живо интересовался обычаями малочисленных африканских племен. Наверное, именно племена и оказались достаточно веским основанием, чтобы Вольская влюбилась. Впрочем, Александр отвечал девушке взаимностью. Он очень красиво ухаживал, хотя порой и экстремально. Например, однажды он влез к Соне на третий этаж по водосточной трубе и бросил букет цветов в ее форточку! Даже сценарий для будущей свадьбы Александр придумал самостоятельно!

Вскоре после свадьбы один из спектаклей Александра приняли к постановке в одном из театров Италии. Соня была на седьмом небе от счастья! Ее жизнь менялась так кардинально, впереди девушку ждало столько всего нового и неизведанного!

Однако вскоре после приезда в Италию страсть мужа к молодой супруге вдруг стала угасать