Их отвлекла Десятая.

— Эй, гребите сюда, — закричала Подравненная. Кажется, она была замотана в одну куртку Кая, но подумать о ее обнаженном теле он не успел, так как прежде увидел тварь, стоявшую за спиной девушки. Из всех сравнений на ум приходило только одно — бык с кошачьей головой, покрытый волнистой зеленоватой шерстью. Чудовище легко доставало макушкой нижних веток немаленького кедра. Длинный хвост лениво шевелился из стороны в сторону, словно змея, обтянутая вывернутым наизнанку шерстяным носком. Клыки весьма недвусмысленно выворачивались наружу сквозь верхнюю губу монстра. Узкие желтые глазки-щелочки, мощные лапы хищника и бугры мышц на мясистой спине дополняли облик самого нелепого зверя, какого Кай видел в своей короткой жизни. Даже гомозуль по сравнению с ним казался образцом изящества и высокого вкуса самодела. В том, что непонятная тварь была делом рук Калюсты-самодела-Хищиды, Кай не сомневался.

Он хотел было крикнуть, чтобы Десятая бежала, или ползла, или как-нибудь спасалась, но тут девушка повернулась к монстру и вместо того, чтобы запаниковать прильнула к его мохнатой лапе.

Кай даже икнул от страха, а грандир все-таки нахлебался воды, так как, увидев тварь на берегу, с головой скрылся в озере. Видимо, несчастный трус совсем потерял рассудок от страха.

— Это барсуматы! — крикнула Десятая. — Помнишь, я тебе о них рассказывала? Они безобидные, кроткие, как котята. Да они и есть котята. Этот, наверное, из Снулых Верст к нам забрел. Они там часто пасутся в поисках открытого самодела. Смотри, как он сейчас мурчать станет.

И с этими словами девушка принялась чесать голову твари, которую та охотно склонила к ее рукам. Барсумат, действительно, не проявлял признаков враждебности. Наоборот, он уселся на задние лапы и принялся чесать огромную башку о руки Десятой. Движения у него при этом были плавные, нежные, а из клыкастой пасти раздавались приятные звуки, похожие на мурлыкание кошки.

— Задержи его, я тоже хочу! — крикнул Кай и погреб к берегу, на ходу раздумывая, как бы надеть штаны, чтобы не смутить Десятую. Как назло, барсумат передвинулся ближе к озеру, наступив лапой на ком одежды. Ситуация становилась почти комичной, однако Каю пришла в голову удачная мысль.

— Эй, киса! — замахал он руками. — Плыви к нам! Эгей, давай сюда, большой котяра!

И чтобы точно привлечь внимание твари, он сунул пальцы в рот и свистнул так, как учил его Тупэ. Свист получился замечательный — пронзительный, громкий. Его услышал не только барсумат, но и гном с Райзором на другом берегу. Однако идея Кая заманить создание в озеро вызвала у Валентина приступ панического страха.

— Да ты что? — закричал на него грандир. — Совсем мозгов нет? Ты зачем его сюда зовешь?

— Не бойся, — ухмыльнулся Кай, наслаждаясь чувством превосходства над священнослужителем. — Я сам его поглажу, а ты смотри и завидуй.

Ответа не последовало, и Кай обернулся, чтобы посмотреть не утонул ли грандир от страха. Но увидел лишь его затылок — Валентин со всех сил греб к камышам, из которых недавно вылезла Десятая. Кай презрительно хмыкнул: большего труса он не встречал.

Он повернулся как раз в тот момент, когда закричала подравненная. Барсумата на берегу уже не было. Большая кошка уже не мурчала, она грациозно рассекала воду, прижимая уши и скаля пасть. Расстояние между ней и Каем стремительно сокращалось. Лишь раз взглянув в прищуренные желтые глаза хищника, Кай понял: киса плыла не за лаской. Еще пару секунд он колебался, пытаясь убедить себя, что питающийся самоделом барсумат не может причинить ему вреда, но тут раздался крик Валентина:

— Плыви, идиот! Если хочешь жить, уплывай. Ради Калюсты, черт тебя побери!

Кай повиновался его голосу примерно так же, как голосу Тиля Голубоглазого, когда тот велел хватать кирку и отправляться в штольню. Если у гомункулов могли быть предки, то, вероятно, в роду Кая были одни рабы и служащие. Он подчинился командному тону грандира, и уже не раздумывая, погреб к камышам, краем глаза отметив, что Райзор целился в их сторону из риппа. Но выстрела не последовало. Обернувшись, искатель увидел, что Тупэ повис на стволе, и мысленно горячо поблагодарил гнома. Возможно, чистильщик и попал бы в тварь, но с той же вероятностью он попал бы и в них с Валентином.

Между тем, грандир уже достиг камышей, но запутался в них, теряя время. Каю же по обыкновению помогал сам Калюста. Барсумат дышал ему в затылок, и теперь у него не было никаких сомнений, что обоюдной симпатии у них бы не получилось. Тварь разевала пасть, роняла в воду слюну и то и дело пыталась зацепить его когтистой лапой, но лишь шлепала по воде. Звуки, вырывающиеся из вонючей глотки, на мурлыкание не походили.

Кай достиг камышей за рекордное для новичка в плаванье время. Валентин безнадежно запутался ногами в тростнике, который обвился вокруг его голых ляжек, рассекая кожу до крови. На долю секунды у Кая мелькнула мысль пробежать мимо — в подлых зарослях виднелся проем, чистый от камышей, но он все же остановился и, погрузив руки в воду по плечи, нащупал запутавшиеся лодыжки грандира. Они выскочили на берег на пару секунд раньше барсумата. Кай рванул было к Десятой, но Валентин махнул в другую сторону.

— Нет, надо в лес, к Снулым Верстам! — задыхаясь, прокричал он на бегу. — Там много самодела, тварь на него отвлечется.

Кай не успел подумать над плюсами и минусами плана, но зато на миг встретился с испуганными глазами Десятой. И понял, что Валентин прав — девушку нельзя было подвергать риску. У них был шанс убежать от обезумевшей твари, а вот у нее — нет. Райзор с Тупэ мелькали в зарослях, но еще были слишком далеко, чтобы помочь им.

И они припустили к темнеющей кромке леса.

Выбравшаяся на берег тварь двигалась медленнее, чем в воде, но преследовала их с завидным упорством. Оставалось сожалеть о своем голом и беззащитном виде и надеяться, что Калюста не даст им сдохнуть столь нелепо. Бежать по каменистой почве побережья босыми пятками было чертовски больно. К тому же после теплого озера прохлада весеннего вечера показалась лютым морозом — приходилось следить, чтобы случайно не прикусить себе язык, так как нижняя челюсть обивала неистовые барабанные дроби о верхние зубы.

Солнце уже коснулось красным боком горизонта, и в лесу стоял зловещий сумрак, который уверенно превращался в кромешную тьму. Кай понятия не имел, как должны были выглядеть Снулые Версты и сколько им еще бежать. Ему казалось, что за ним устилается дорожка из крови — привыкшие к обуви пятки горели и пульсировали, хотя, возможно, на них уже давно не осталось кожи. Он заорал бы от боли, но Валентин бежал рядом молча, поэтому молчал и Кай. Неженке-грандиру должно было быть в сто раз больнее.

— Туда! — пропыхтел Валентин и резко свернул налево, как показалось Каю — наугад. Мрак стоял такой, что он только поражался, как еще не врезался в дерево. Бежать по лесу было немного приятнее, чем по острой гальке, зато его колени и ляжки покрылись сетью мелких порезов от сухостоя и мелких кустов. Вспоминая заросли ерника и малины, которые встречались им по пути до озера, Кай обливался холодным потом — попади они в такой бурелом сейчас, и зубы барсумата покажутся мелкими неприятностями. Если бы не треск кустов и рычание твари, неотступно следующей за ними, Кай давно бы свалился под ближайшим деревом и стал выть, словно гомозуль, хватаясь за пятки. Но перед грандиром следовало держать лицо.