Да и где он, черт возьми? Успеваю надумать всякого.

Курьер передает мне обычный пакет, в котором прощупывается картонный конверт. И удаляется, оставляя меня в полном шоке.

Я будто еще во сне лежу, хорошо устроившись в Кречетова под мышкой. Потому и перестаю что-либо понимать.

На конверте точно мое имя и точный адрес Кречетова. Мороз по коже прокатывается от осознания, что кто-то еще в курсе моих дел.

Сначала слив информации по Максу, потом о беременности, теперь вот это…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Становится душно, а сердце вопит в теле и проламывается через ребра.

Ощущение, что кто-то стоит позади меня, я чувствую его незримое присутствие, его дыхание, даже туалетную воду. Но так страшно повернуть голову и столкнуться с ним взглядом.

Надрываю конверт. Оттуда выпадает обычная флешка и простой лист, сложенный вдвое.

В меня как столб воткнули, я не в силах даже взять маленькую флешку в руку, не говоря уже о том, чтобы прочитать что-то на листе.

Мне просто страшно. Оттого что творится вокруг меня. Как в водоворот силой засасывает, и дно не чувствуется.

У меня нет с собой ноутбука, чтобы я смогла посмотреть информацию на флешке. Но любопытство сильнее меня. Поэтому почти уверенной походкой иду в кабинет Макса, там у него стоит его рабочий компьютер. Остается надеяться, что пароль он от него не менял.

Ввожу знакомые мне цифры, и передо мной открывается заставка с нашей с Максом фотографией.

Господи, он и ее не поменял.

Усмехаюсь, снова сожалея, сколько времени мы упустили.

А потом вставляю флешку в разъем и потираю руки, пока жду, когда компьютер загрузит информацию.

Глазами упираюсь в крутящийся кружочек, и молиться уже начинаю, чтобы там оказались какие-нибудь забытые фотки.

Кажется, сердце сейчас выскочит прямо на клавиатуру. Живот погано режет от волнения.

Дыхание спирает, а оставшийся кислород превращается в нечто кислое, что разъедает стенки всех органов. Состояние тотальной беспомощности и апатии… Когда я открываю папку на присланной флешке.

Несколько фотографий, принтскрины переписок, ссылки на статьи, в которых говорится о Максе, его центре, о моей беременности, о нашей с Оскаром прошлой жизни. Оказывается, то, в чем я варилась, поправочка, меня варили, продолжалось достаточно долго.

Как старую вещь бултыхали в разных грязных водах и тихо посмеивались.

Человеческая жестокость поистине не знает границ. Или, может, это совсем не жалость, а зависть…

А потом я решаюсь раскрыть лист, который прислали вместе с флешкой.

глава 35

Оля.

В ресторане, куда я позвала Оскара, непривычно пусто. Официанты слоняются туда-сюда и то и дело спрашивают, что я буду заказывать.

Я лишь часто смотрю на часы и нервно отбиваю ногой под столом.

Перед глазами до сих пор присланные кадры с флешки и письмо, написанное идеальным почерком. Так и не скажешь, что писал мужчина.

Оскар опаздывает уже на полчаса. Учитывая, что этот человек страх как не любит опоздания. Но… Кажется, я заслужила.

Успеваю проверить почту, пролистать соцсети, написать сообщение Максу, что я жива, и Брандт со мной ничего не сделал. Кречетов, узнав обо всем, и что я хочу встретиться с теперь уже точно бывшим женихом, воспринял мое желание в штыки. Пригрозился запереть меня и привязать.

Но все-таки я здесь.

Потому что мне нужно поговорить с Оскаром. Последний раз.

Бранд заявляется в ресторан спустя сорок пять минут. Катастрофическое опоздание. За это время успела передумать всякое. От нежелания приходить до аварии.

И да, несмотря ни на что, при мысли об аварии я по-настоящему стала переживать за Оскара.

Мужчина уверенной походкой идет к моему столику. Взгляд ровно в мои глаза. Все внутренности от переживаний в рулоны скручиваются, скопившаяся от волнения слюна не хочет сглатываться, а стою я по стойке смирно, так как тело нагло предает.

– Привет, – сипло говорю.

Оскар пострижен короче, чем обычно, щеки покрыты трехдневной щетиной, губы сомкнуты в плотную линию и, кажется, он рассержен, даже зол.

Колени подгибаются от него такого. Но не потому, что нравится то, как он выглядит, а от его мощной, почти повальной энергии.

– У меня не больше десяти минут, Ольга, – не здороваясь, говорит.

В очередной раз повторяю – я это заслужила.

– Хотела тебя поблагодарить за флешку. Ты раскрыл мне глаза. И без твоей помощи мы бы вряд ли узнали о таком…

– Мы? – четко выговаривает.

– Там же и про слив информации на Макса.

Образ человека, который мне написал письмо, в корне отличается от того, кого я вижу перед собой. Словно это два разных мужчины.

– Пожалуйста, – без эмоции отвечает и подзывает официанта.

По всей видимости, Оскар может задержаться. Отмеренные мне десять минут могут превратиться во все двадцать.

А я как бы уже сказала, что хотела, но вскакивать со стула и убегать совсем уже никуда не годится.

Я собиралась за Брандта замуж, была от него беременна, а теперь… Мы настолько чужие, настолько разные, что прошлые месяцы будто прожил вместо меня кто-то другой.

– Хотела все же спросить, – решаюсь задать вопрос.

– Что именно?

– Почему ты решил мне помочь?

Оскар переводит на меня свой взгляд, который ничего не отражает. Я не могу ничего прочесть. Его глаза будто пластиковые. Это не может не страшить.

– По нескольким причинам.

– Могу их услышать?

– Они так тебе важны, Оля?

Но вот его “Оля” произнесено совсем другим тоном. Из всего его текста и сказанных слов только мое имя и выделяется. Более нежно, что ль, звучит, ласково.

И так больно вдруг становится от того, что пережил Брандт из-за меня. Моя вина перед ним каких-то вселенских масштабов. Она засела внутри и