Некоторое время ехали молча и в напряжении, вызванном ответом полковника. Даже Клер почувствовала напряжение и попыталась разрядить обстановку:

– А где в России находится город со странным названием Череп овец? Когда мне перевели название, я сильно смеялась.

– Это название пишется слитно, – сказал полковник, – и, скорее всего, не имеет отношения к черепам. Этот город далеко на севере. В нескольких тысячах километров от нас. Почему вас интересует этот город?

– Там живут мои родственники по грузинской линии, – сообщила Клер.

– Туда мы не доберемся, – сказал капитан. – В России такой дорогой бензин, что бюджета ЦРУ не хватит на такую поездку. Мы, кстати, уже недалеко от места назначения. Сейчас за перевалом будут башни.

Миновали очередной невысокий перевал. На склоне, неподалеку от речки, стояли три каменные высокие башни, выветренные временем и слегка разрушенные людьми. Рядом с башнями виднелись развалины домов.

– Это, кажется, не грузинская архитектура, – неуверенно сказала Клер. – Я грузинской архитектурой интересовалась.

– Здесь когда-то было чеченское селение. И башни предназначались для защиты от грузин, – пояснил Дэн. – Чеченцы отсюда уходили грабить грузинские села, а потом, когда грузины приходили за своим добром, прятались в башнях.

– Это было на прошлой неделе? – пошутил полковник.

– Примерно… Только плюс несколько веков, – капитан юмор понял.

Мост через бурливую и шумную речку был тоже каменный, старинный и тоже требовал основательного ремонта. Тем не менее «Форд Мондео» мост выдержал без дрожи, хотя сама машина сильно дрожала на сплошных мелких выбоинах камней. Дальше дорога пошла по берегу реки, и вскоре, когда гора резко пошла на убыль, от реки отошла и углубилась в густой хвойный лес.

– Еще пару миль, и мы на месте, – сообщил Дэн.

Но, прежде чем преодолеть последнююе пару миль, машина проехала мимо сидевших на бревне вооруженных бородатых людей в камуфлированной форме. Один из них приветственно помахал Дэну рукой.

– А это кто? – спросил Доусон.

– Чеченский пост. Они не любят, когда незнакомые приезжают к ним в селение. И чужие машины не пропускают.

– Мы для них – свои?

– Мы для них – надежда избежать суда в России и попасть в Америку, где они надеются жить тихо и мирно.

– Разве чеченцы умеют жить тихо и мирно? – удивилась Клер.

– У нас и у них разные понятия тишины и мира.

– Значит, здесь скоро все закончится? – спросила Клер.

– Вряд ли, – заявил Дэн. – Русские могут и сюда забраться. И потому чеченцы мечтают уехать. Хотя бы в Америку.

– И создать нам новую проблему, – многозначительно добавил Доусон. – Нам это нужно?

– Европейские страны сначала принимали их с удовольствием, теперь начинают постанывать. То же самое будет, думаю, и у нас. Но пока они нам необходимы. Не дома, а здесь, на месте. И хорошо, что они есть. Вот и село.

Лес кончился внезапно, словно оборвался. Земляная почва сменилась каменистой, кое-где отдельно растущими кустами зелени, кое-где с прогалинами травы, но в целом голыми, холодными и сырыми. Село стояло на берегу другой речки, небольшой, впадающей, наверное, в ту, что недавно переезжали по древнему мосту.

– Нас уже встречают, – сказал Дэн, кивнув вперед туда, где на дорогу вышла группа чеченцев в камуфляже. – Им с поста по рации сообщили.

В это время капитану опять позвонили.

– Дато, это Гиви. Мне попалась случайно информация по вопросу, о котором мы говорили. Девять вооруженных китайцев перешли границу. Они сейчас в Чечне. Что им надо, я не знаю, но они пользуются чеченской поддержкой. И это не торговцы оружием.

– Почему ты так решил?

– Торговля оружием происходит на нашей территории. Прямо на базах у границы. Попасть с оружием там – дело гиблое. Нет смысла рисковать.

– А что им тогда надо?

– Это тебе лучше выяснить у них самих.

3

Сохно в глубине души был романтиком и, как всякий романтик, утверждал, что все-таки ночью работать ему гораздо легче и интереснее, чем днем. По крайней мере при умении передвигаться так, как это делает подполковник Сохно – без звука и вздоха, – признавали все спецназовцы, кому доводилось видеть Сохно в боевой обстановке, действия становятся гораздо эффективнее. Ночью все кошки серы, и тебя никто увидеть не может, пока ты сам не пожелаешь показаться. Могут только услышать… А здесь уже сказывается твоя способность быть неслышимым. Днем дело иное, днем и сложнее, и скучнее стократ. Особенно это касается моментов, когда противников несколько. Днем, чем больше глаз, тем больше вероятность на эти глаза ненароком попасться, не зная при этом, что стал уже обреченной мишенью.

Тем не менее Сохно и днем не сомневался, что с задачей справится, хотя не строил заранее никаких планов, потому что всегда полагался на свое умение импровизировать, исходя из реальной обстановки. Впрочем, какие-то моменты он и сейчас просчитал. Лучше, конечно, разделить «чайников» на группы. Два по два – это как раз то, что ему требовалось. По одному тоже хорошо, но больше времени займет. Со всеми четырьмя тоже можно пообщаться, хотя для этого нужна соответствующая обстановка, которая не всегда возникает по заказу.

Подполковник поднялся по склону выше. Верхняя позиция всегда считается выгодной и в бою, и, естественно, при поиске и наблюдении. Тем более что противник сам ведет активное скрытное наблюдение, следовательно, у него меньше возможностей тебя обнаружить даже в том случае, если он ожидает твоего появления. Но вечером «чайники» видели подполковника уходящим на противоположный склон. И у них нет оснований полагать, что он вернулся сюда же. Конечно, определенное беспокойство они сейчас испытывают из-за долгого отсутствия своих, ушедших за раненым. Но должны же они, в конце-то концов, понимать, как тяжело тащить человека на таком сложном участке… Да и надо ли так спешить, чтобы подносить его вплотную. Принесут, оставят чуть в стороне, чтобы близко к группе Абу Обейды вместе с носилками не приближаться, оставят одного для ухода и необходимой помощи, и только после короткого отдыха присоединятся к остальным.

И не знают, что они уже не присоединятся.

– Танцор, я – Бандит! Видишь меня?

И сразу Сохно словно почувствовал, как его ощупывает прицел «винтореза» Кордебалета. Это ощущение, кстати, было хорошо знакомо подполковнику, и не однажды выручало его в трудной ситуации. Чувствовать энергетику ствола – важное качество военного разведчика. Кто не обладает этим качеством, часто получает пулю.

– Присматриваю, Толя, присматриваю. Кто ж, кроме меня, тебя защитит. Подружку у тебя командир отобрал, а больше некому.

– Он потом ее тебе подарит, чтобы не скучал. А ты пока присматривай, правильно. Подскажи-ка мне, выше я забрался того места?