– Конечно, я и так тебя сильно задержала. У тебя же свои дела. Иди. Можно, я позвоню тебе, если что? Хотя что я такое говорю? У меня же нет телефона.

Говорила она в такт движению пальцев, немного монотонно, отчего слова напоминали скороговорку: «Шла Саша по шоссе – на дворе трава – кукушка кукушонку пошила капюшон…»

– Держи, – Ася положила на кровать свой телефон, – если что, звони Ване или Кристине, я буду рядом с ними.

– А как ты без телефона?

– Обойдусь. – Ася махнула рукой, сняла с вешалки куртку и выскользнула за дверь.

– Ты скоро? – вопрос догнал ее уже в больничном коридоре.

– Я? – Ася обернулась.

Инга выпустила из рук коклюшки и с тревогой смотрела на нее.

– Не знаю, как получится, постараюсь побыстрее.

– Уходишь? – спросил сидевший на стуле у палаты охранник.

Они были каждый день новые, и этого Ася видела впервые.

– Мне на работу нужно заехать, – оправдывающимся тоном произнесла Ася. Ей было неловко от того, что она так запросто, никого не предупредив, покидает свой пост, но вчерашние слова, сказанные Кристиной, зацепились у нее в голове.

– Девушка! – услышала Ася, сбегая по ступенькам больничного крыльца. Она обернулась и увидела Антона, продавца из «Антикварной лавки». Похоже, он стоял у двери уже довольно давно, отчего губы его приобрели синеватый оттенок.

– Вы меня? – спросила Ася, хотя была абсолютно уверена, что обращается он именно к ней.

– Да, вас! Вы же от Инги?

Ася кивнула.

– Как она? Меня к ней не пускают, – посиневшие губы скривились в подковку с опущенными вниз краями. – Охранник сидит под дверью. Я пытался пройти, а он меня прогнал.

– У нее все хорошо, думаю, на этой неделе ее выпишут.

– И она вернется в свою квартиру? – с надеждой спросил Антон.

– Наверное. – Ася пожала плечами. – Вы не подскажете, который час?

– Что? – растерялся молодой человек. Его интересовала сейчас только Инга, а все, что не касалось ее – время, число, год, столетье, – представлялось несущественным.

– Время! – Ася похлопала себя по запястью.

– Я не знаю, около одиннадцати.

– Извините, пожалуйста, мне нужно бежать, я опаздываю на совещание, – заторопилась Ася. – Вы бы не стояли здесь. Холодно.

Кристина посмотрела на часы в углу монитора. Одиннадцать. Все сотрудники «Кайроса» в сборе, кроме Аси. Конечно, она не рассчитывала, что ее слова заставят подругу изменить отношение к самой себе, ведь Ася – взрослая женщина со сложившимся характером. И все-таки так хочется, чтобы она пришла. Рыбак тоже ждет, периодически поглядывая на дверь.

– А где Ася? – словно подслушав мысли начальницы, спросил Лебедев. – Придет?

– Еще пять минут ждем и…

Зазвонил колокольчик над входной дверью, и в офис влетела запыхавшаяся Ася.

– Извините, – стягивая на ходу куртку, она поспешила занять свое место у Кристининого стола, по дороге кивнув Раисе, помахав пальцами Тимуру и Лебедеву, погладив по плечу Рыбака и звонко чмокнув Кристину в щеку.

– Отлично, – Кристина снова посмотрела на часы, – приятно видеть, что все в сборе. Предлагаю провести совещание в следующем формате: каждый по очереди высказывает свой вариант поиска местонахождения Галины Гусевой. Любой, пусть даже самый невероятный. А потом мы решаем, кто и чем будет заниматься. Работаем оперативно – Раисе и Тимуру еще предстоит рейд тайных покупателей. Все понятно или есть вопросы?

– Есть! – заявил Лебедев.

– Говори, – согласилась Кристина.

– А можно два варианта?

Ну вот! Лебедев опять в своем репертуаре. Сейчас начнет балагурить и сбивать всех с рабочего настроения.

– Можно два, только серьезных.

– Других не держим, – заявил Лебедев. – Первый – Галину похитили инопланетяне…

– Я же просила – серьезные! – Брови Кристины сдвинулись на переносице.

– Это серьезно! Я потусовался на форуме уфологов, и один чел обещал мне подогнать инфу о похищенных в 2001–2002 годах. Ну, Кристина Сергеевна, вы же сказали – даже самые невероятные!

– Хорошо, это – первая версия, какая вторая?

Но отделаться от программиста так легко не удалось.

– А записать? – потребовал он.

«Ну что тут поделаешь, – мысленно упрекнула себя Кристина, – сказала „невероятные“, значит, придется обсуждать лебедевскую околесицу. В следующий раз буду тщательнее подбирать слова».

Она встала и на большом листе бумаги, прикрепленном к доске-флипчарту, написала черным маркером:

Инопланетяне.

– Так устроит?

– Устроит! – одобрил Лебедев. – Второй вариант: Галину прячет человек, убивший Бородина.

– Это почему? – спросил Рыбак.

– Мы же договорились, сначала записать все варианты, а потом обсуждать, – возразил Лебедев.

– И все-таки? – поддержала Ася. – Намекни хотя бы.

– Федор прав, – положила конец спорам Кристина и написала на доске:

2. Убийца Бородина.

Следующей после Федора сидела Раиса Набокова.

– Слушаю, – Кристина вопросительно посмотрела на нее.

Раиса смутилась, взгляд ее заметался, перебегая с Аси, сидевшей справа нее, к Тимуру, устроившемуся слева.

– Я? Почему я? Давайте в другую сторону…

– Я считаю, – тут же пришла на помощь Ася, – что Галина вышла замуж, взяла фамилию мужа и живет сейчас где-нибудь в свое удовольствие. Я думаю, ее внутренние демоны были порождением конфликта с матерью. Мать хотела сделать из нее продолжательницу семейных традиций, а девочка категорически не желала заниматься кружевоплетением. Сбежав из родного дома, Галина вроде бы обрела свободу, но сидящее глубоко внутри ее чувство ответственности не позволяло пользоваться ею в полную силу. Лишь подсунув матери Ингу, она смогла отделаться от этого чувства. Галина считала себя первым, неудачным, блином матери. Сейчас, став бабушкой, она уже не наступит на те же грабли и сможет сплести из Инги настоящего мастера, хранительницу секретов кружевоплетения. Может, мы должны каким-то образом дать знать Галине, что ее мать умерла, а Инга нуждается в ее поддержке и защите? Я бы на ее месте обязательно отозвалась.

– В принципе понятно, – Кристина добавила надпись:

3. Объявления в СМИ.

Она окинула взглядом написанное на доске, одобрительно кивнула.

– Сгодится. Иван, твои предложения!

– У меня тоже из разряда путей, – заявил Рыбак. – Я считаю, надо поплотнее пообщаться с Ингой. Может, ее память хранит детские воспоминания, которые помогут нам в поисках. Например, семейная фотография с матерью-журавлем – где она могла ее видеть? В Кулишках точно не было никаких бумаг: ни писем, ни фото. Соседка Гусевых, баба Маша, сказала, что Вера Андреевна фотографии сожгла. Якобы чтобы они не достались врагам. Что за враги? Кого боялась бабушка Инги? И боялась ли? Это – раз.