должное, свой инструмент он узнал. Что касается Рубцовой, – продолжил прокурор. – То тут не все ясно. Она держалась уверенно, пожалуй, даже слишком. Такое ощущение, что она нервничает и срывает это, боясь сорваться.

– Но она не сорвалась, – задумчиво прокомментировала Таисия Игнатьевна.

– Верно, но это говорит о том, что она хорошо владеет собой. Вы обратили внимание на резкость ее движений? Я обратил.

– Флаг вам в руки, Олег Константинович, – съязвила Сапфирова. – Что думаете делать дальше?

– Для начала попробую вычислить браконьера. Шельма дала кое-какие подсказки.

– Удачи вам, Олег Константинович. Ну, а насчет убийства?

– Пока не знаю. Кстати, Кирилл Александрович, вы выяснили кто наследники Смолянкова?

– Одна дальняя родственница. Епашина ее фамилия.

– И что она наследует?

– Дом в деревне и однокомнатную квартиру в Ленинграде.

– Хорошо, Кирилл Александрович. Какие у вас предложения по дальнейшему ведению дела?

– Никаких. Буду ждать у моря погоды.

Ермолкин хотел рассердиться, но передумал.

– Ну, а вы что посоветуете, Таисия Игнатьевна? – вместо этого спросил он старушку.

– Пока тоже ничего. Я уже сказала, мне надо все обмозговать.

– Пожалуйста, побыстрее, – попросил Ермолкин. – Да, скажите – вы вынесли что-нибудь из наблюдения за операцией Брянцева? Я лично – нет.

– И я тоже, – ответила Таисия Игнатьевна.

– Понятно. То есть, ничего не понятно. Ну ладно, замнем для ясности. Я так понимаю – вы возвращаетесь в Полянск.

– Да, – кивнула Сапфирова. – Надо поговорить с Покровским.

Виктор Евгеньевич Покровский встретил Сапфирову не очень приветливо.

– Выпьете чаю? – буркнул он.

– Нет, спасибо, – решительно отказалась Таисия Игнатьевна. – Виктор Евгеньевич, у меня к вам вопрос.

– Опять с убийством доставать будете?

– Не совсем. Я хочу спросить по поводу фотоаппарата, которого вы не доискались.

– Не знаю, где он. Я уже говорил, может Нинка куда дела, а может я загнал с пьяных глаз. Короче, не знаю, не помню и не пытайте.

– Да подождите вы дергаться, – поморщилась Сапфирова. – Не о том речь, интересно знать, может ли этот фотоаппарат сам сфотографировать двух человек или группу людей. Например, если повесить его на дерево.

– Я понял. Да, может.

– А вы и ваша жена уже так им пользовались?

– Не знаю. Я – нет, Нина фотографировалась с одним известным лужским краеведом, как-то с партийной комиссией из обкома. Но я не спрашивал, фотографировал ли их кто-то или он щелкал сам.

– Большое спасибо вам, Виктор Евгеньевич, – серьезно поблагодарила Сапфирова. – Вы мне очень помогли.

– Не за что, Таисия Игнатьевна, – вымученно улыбнулся новоиспеченный вдовец. – Я одного хочу, чтобы преступника поймали, и эта история поскорее закончилась.

– Думаю, развязка близка, – блеснула глазами Таисия Игнатьевна. – В любом случае, спасибо.

– Ну и как это понимать? – рявкнул заказчик, испепеляя взглядом браконьера.

Он был в ярости.

– Ну уж больно хороший экземпляр, – заскулил браконьер. – Жаль было не стрельнуть.

– Жаль?! А себя нет, да черт с тобой, пропади ты пропадом! А меня не жаль?! Ведь вычислит этот гад прокурор!

– Ну кто ж знал, что такая компания заявится?

– Я тебе дураку сказал – никшни, дубина ты стоеросовая! А ты что?! Своих мозгов не хватает, так слушай умных людей.

– Да я сейчас и так тише воды, ниже травы.

– Сейчас. Раньше надо было. Теперь может быть поздно. Молись, чтобы прокурор не догадался.

– Все будет путем, не переживай, – бодро сказал браконьер.

– Посмотрим. И учти, орел, если вздумаешь меня выдать, то, во-первых, ничего не докажешь, во-вторых, я с тобой найду способ расправиться.

– Не пугай. Сказал же – все уляжется. Давай расходиться, а то мало ли кто заметит.

– Ладно. Связь держим по обычному каналу.

– Ну что там слышно из Полянска? – поинтересовался у Лебедева секретарь сельсовета. – Тебя все подозревают.

– Да не поймешь их! – махнул рукой Иван Сергеевич. – Вот ты что думаешь о прокуроре?

– Дельный человек, но на мой вкус, излишне строгий. Сколько еще собираешься пробыть?

– Побуду еще, если не стесню.

– Конечно, не стесняешь. Мы уже давно на ты и по-моему уже хорошие приятели.

– Что до моего пребывания, то тут как Вавилов скажет. Он платит, он и музыку заказывает.

– Логично, – согласился тот и налил хорошему приятелю стопку.

– Я надеюсь, что вы не претензии на меня, Владислав Анатольевич, что я сразу не поставил вас в известность о нашем эксперименте с операцией? – спросил коллегу Ермолкин. – Вам надо было ехать в город на совещание и я не хотел вас грузить. Да и честно говоря…

– Толку от меня никакого, – грустно закончил окончил его фразу полковник.

Они сидели дома у Дудынина и пили коньяк «Арарат».

– Ну, я не совсем это имел в виду, Владислав Анатольевич, – смутился прокурор.

– Бросьте, Олег Константинович. Скажите лучше, что вам удалось прояснить.

– Профессор вполне может оперировать чужим инструментом, но когда ему предложили другой, выдав его за тот, он понял это.

– Это было нетрудно, – усмехнулся Дудынин. – Кто ж ему даст орудие преступления. Ну а браконьера нашли?

– Есть у меня одна версия. Я сейчас с вами поделюсь.

И он рассказал полковнику.

– Ух ты! – присвистнул тот. – И как думаете доказать?

– Пока не знаю, но, возможно, сыграю ва-банк. Вы со мной?

– Конечно, – кивнул Дудынин. – Тут можно и рискнуть. Ставки высоки. А что Таисия Игнатьевна?

– Крутит чего-то. Недоговаривает. Похоже, она смотрела на мой эксперимент под каким-то другим углом зрения. И Брянцева приглашала оперировать. Через Попова, конечно.

– Ну и кого вы теперь подозреваете? – спросил у коллеги полковник.

– В убийстве? – уточнил прокурор.

– Конечно, в чем же еще?

– Все вроде сходится на наших медиках, но, честно говоря, из них с убийцей у меня ассоциируется только Рубцова.

– Почему? – удивился Дудынин. – У меня вообще – ни один из них. Но уж если кто-либо из этой троицы, то скорее профессор.

– Чисто психологически мне кажется, на убийцу больше всего тянет Рубцова, – сказал Ермолкин. – Но это только мое впечатление. Доказательств у меня нет.

– Ну, а Кирилл Александрович что делает?

– Спросите у него, да и вряд ли что-нибудь путное. Я, Владислав Анатольевич, ловлю себя на мысли, – пригубив коньяк, медленно проговорил прокурор. – А не слишком ли мы зациклились на наших медиках. Что если их кто-то подставляет, используя скальпель, умело декорируя сцену, как Сорокин в прошлом году.

Глаза прокурора, лишенные очков, близоруко щурились в глаза собеседника.

Дудынин молча смотрел на него с полминуты, затем допил свою рюмку.

Глава 30

– Ваш билет, – обратился контролёр к пенсионерке, мирно сидевшей в углу.

Пожилая женщина, ехавшая в поезде на Санкт-Петербург, удивленно подняла голову и проронила:

– У меня пенсионные льготы.

Контролёр счел возможным поверить ей на слово и отправился