Блондин лишь усмехнулся в своей так раздражающей меня прежде манере. Но сейчас сердце заныло от желания быть рядом, лишь бы увидеть это воочию, а не через переливы связующего заклинания.

– По-моему, мне надлежит как можно скорее провести масштабное расследование во дворце, выясняя, кто из слуг работает на черных драконов, – раздосадованно фыркнул Эйнар. – Иначе откуда тебе знать такие подробности?

– Я говорил тебе не раз и не два, что осведомителей при дворе твоего брата у меня хватает. – Вэлнар еще противнее усмехнулся. – И все же. Вернемся к прежней теме. Что тебе сказала Шарлотта?

– А, то есть, ты ее все-таки не отыскал? Даже странно – почему?

– Хотел, но… – на этом месте Вэлнар странно замялся. Кинул на меня осторожный взгляд.

И я поняла намек.

– Нет! – Рыдания забились в моем горле, готовые прорваться истерикой. – Нет, это же не значит, что…

Вэлнар, словно забыв, что нас разделяют многие мили пространства, порывисто шагнул ко мне. Связующие чары в тот же мир завыли противным свистом, показывая, что находятся на пределах своих возможностей.

Вэлнар тут же отступил. Уголки его губ поползли вниз в гримасе горя и сострадания. И этого было достаточно, чтобы я осознала правду.

Я тихо и безнадежно заплакала. Спрятала лицо в ладонях. Я не могла поверить, что Шарлотта тоже мертва.

По сути, она заменила мне мать. Да, она всегда была требовательной. Порой жесткой. Редко – жестокой. Но никогда – несправедливой.

Именно ей я рассказывала свои кошмары. Именно к ней прибежала, когда испачкала первой месячной кровью нижнее белье. В ужасе и непонимании, что вообще происходит. Я тогда была абсолютно уверена в том, что вот-вот умру от неизвестного кровотечения. Именно она тогда меня успокоила и рассказала, как происходит взросление любой девочки. Именно ее я помнила всегда. С самого раннего моего детства и до приезда в Доргфорд.

А теперь… Получается – ее больше нет? И только из-за меня?

– Вэлнар, – прошелестел укоризненно Эйнар. – В своем уме?

– Я же не знал, что ты ей ничего не сказал.

– Потому и не сказал. Понимал, как она на это отреагирует. Тем более после разговора с подругой, которая обвинила ее в уничтожении монастыря.

Рыдания с удвоенной силой забились в моем горле. Я задыхалась от несправедливости этого мира. Все, кого я когда-либо любила. Все, кто проявили ко мне понимание. Все, кто заботились обо мне. Все мертвы.

– Выпей.

Твердая рука обняла мои плечи. В пальцы насильно втиснули что-то холодное и хрустальное. Затем так же непреклонно подняли мою руку, заставили приложить это холодное и хрустальное к губам и сделать глоток.

Я закашлялась от крепости напитка. Попыталась высвободиться, но Эйнар держал меня крепко, по-прежнему прижимая бокал ко рту.

Глоток. Еще глоток. Сразу после этого мне дали запить водой и впихнули что-то терпко-соленое, что уняло тошноту.

И горе ушло. Точнее – растворилось в тупом безразличие.

По-моему, я напилась. Нет, не по-моему. Я совершенно точно напилась. Причем впервые в жизни.

Конечно, я не потеряла сознание или память. Продолжала понимать все происходящее вокруг. Но окружающая действительность как-то странно расплывалась и мерцала перед моими глазами. А еще нахлынуло безразличие. Я помнила о том, что Шарлотта погибла. Скорее всего – из-за меня. Но боль от этой новости как-то притупилась. Больше не резала сердце раскаленным ножом, а просто сидела в нем тупой ноющей занозой.

– Эйнар, прежде всего знай – мне категорически не нравится то, что происходит, – услышала я сухой голос Вэлнара. – Теперь я отреагирую на малейшие чары, которые ты применишь к Амаре. Кольцо переведено на максимум восприятия. Даже тень заклинания… Неважно, твоего или любого прочего, защитного, лечебного или атакующего – и я буду у вас. Гораздо скорее, чем ты можешь это представить.

Что это значит? Неужели чувствительность амулетов к магии можно каким-то образом регулировать?

По всему выходит, что да. А еще интересно, почему так взвился Вэлнар? Эйнар, вроде бы, пока не сделал ничего дурного.

– Почему ты так напрягся? – с кратким смешком полюбопытствовал лорд протектор, удивительно точно уловив причину моего удивления.

– Амара не привыкла к алкоголю, – прямо ответил Вэлнар. – Я даже отсюда вижу и чувствую, насколько ей дал в голову этот бокал бренди. А еще я в курсе, как ты к ней относишься и насколько сильно желаешь затащить в постель.

Склонил голову к плечу, внимательно наблюдая за реакцией Эйнара на его слова.

Тот, к слову, как будто получал наслаждение от недовольства лорда черных драконов. По крайней мере, на это указывала его широкая белозубая и очень ехидная улыбка.

– Поэтому, Эйнар, будь крайне осторожен. – Тон Вэлнара неуловимо изменился. Теперь он источал настоящий яд: – Иначе весь Доргфорд заново отстраивать придется. Учти, я не шучу и не блефую.

Эйнара столь недвусмысленная угроза все-таки проняла. Он мгновенно перестал скабрезно ухмыляться. Стал очень серьезным и сосредоточенным.

– И плевать я хотел на последствия, – завершил Вэлнар. – Все равно для окружающих наши два рода практически в состоянии войны. И я готов в случае необходимости перевести ее в самую настоящую.

– Остынь, – бросил Эйнар. – Я не трону Амару и пальцем, как и обещал тебе.

– Тогда зачем это все?

Эйнар хмыкнул. Прошелся по кабинету.

– Потому что ей надо было успокоиться, – проговорил негромко. – Вэл, не забывай, сколько испытаний выпало на долю Амары в последние дни. Одна ужасная новость за другой.

– Она неплохо держится.

– Она держится превосходно с учетом всех обстоятельств. – Эйнар слабо усмехнулся. – Но… Находится на грани нервного срыва. И я это прекрасно чувствую.

Вэлнар подарил мне взгляд, полный нескрываемой тревоги. Его светлые глаза потемнели от волнения, уголки рта нервно подрагивали.

– Но вернемся к тому, что сказала вчера Мередит, – вернулся к предыдущей теме Эйнар. – Точнее, не она, а менталист.

Еще один круг по комнате.

– Да, я вытащил из памяти Шарлотты максимум. – Эйнар вдруг резко остановился напротив меня. – Повезло, что я успел с ней встретиться до того, как до нее добрался менталист.

Я неуютно поежилась под его пристальным взглядом. Почему он так смотрит на меня? И почему в его глазах я вижу жалость?

– Амара, ты ведь ничего не знаешь о своих родителях.

В фразе не было и намека на вопрос. Но я все-таки отрицательно мотнула головой.

– Мать зовут Тея, – чуть слышно сказала. – Если верить словам менталиста.

Эйнар почему-то тяжело вздохнул. Опять щедро плеснул в бокал крепкого алкоголя и чуть ли не насильно втиснул его мне в руки.

Я неосторожно втянула в себя терпкий можжевеловый запах. Тут же скривилась, ощутив, как тошнота