На лице Ханны появилась полная скрытого самодовольства ухмылка, от которой меня бросило в дрожь. Однако она дала обещание ни во что меня не впутывать.

Повернув направо, в сторону Гудзона, я поехала молча. Ханна все равно поступит по-своему. Несмотря на раздаваемые обещания, она в первую очередь действует в собственных интересах. Из кондиционера наконец-то пошло тепло, и я открыла решетку вентилятора, чтобы отогреть пальцы над горячим воздухом. Через несколько минут я не выдержала и спросила Ханну, что случилось с «Бомбардировкой Дрезден». Все-таки я очень любопытна.

Ханна рассеянно разглядывала проплывавшие за окном здания.

— М-м-м?

— Все было готово для футуристической криминальной драмы. Что расстроило планы?

— Тимоти Веймут предпочел оригинальный сценарий, — отозвалась Ханна. — Он влюбился в вора.

— Что?!

— Говорю, в роль влюбился. Его пригласили в картину играть вора.

— Кто такой Тимоти Веймут? — спросила я, ощутив острую неприязнь к упомянутому типу. Кто он такой, чтобы во что-нибудь влюбляться?

Пока я сворачивала направо, к Западному шоссе, Ханна успела перечислить основные достоинства Тимоти Веймута. Я не могла припомнить ни одного фильма с его участием, зато получила полное представление о внешности: темные волосы, подбородок с ямочкой, широкие плечи, задумчивый взгляд, главная роль в «Деле Дракулы» производства «Уорнер бразерс», телевизионный сердцеед, мечтает стать кинокумиром утренних сеансов.

— Адам очень взволнован, — сообщила Ханна, раскритиковав веймутское исполнение роли Хэнка Тинли (по ее мнению, тот играл чересчур сухо и с неоправданной резкостью) в «Нортенгерских высотах», адаптированной для подростков версии классического романа Джейн Остин. — Он послал сценарий агенту Веймута почти год назад и, не получив ответа, решил, что сюжет не понравился, но на прошлой неделе Веймут лично позвонил и сказал, что обязательно будет сниматься.

— Как это повлияет на взлет твоей карьеры? — спросила я, когда впереди показался Центр Джавица, черный, безобразный, не ощущающий холода. — Не ложка ли это дегтя в бочке меда?

Подруга пожала плечами, налаживая температурный контроль. Горячий воздух, вырывавшийся из вентиляторов, был для нее недостаточно теплым.

— Не лучший вариант, но я с этим справлюсь, — улыбнулась она и снова попросила ни о чем не волноваться. — Лу, у меня все под контролем.

— И план есть? — спросила я скептически, недоверие сочилось с моего языка.

— Да, есть. Хороший план, поверь мне.

Верить Ханне — дело непростое, требующее сил, терпения и желания верить, что мир вращается вокруг нее. Разумеется, это не так: люди не игрушечные солдатики, заранее согласные с планами сражений, Ханна не генерал Веллингтон, а работники «Сахарного горошка» не третий батальон[37]. Но я не стала возражать и молча въехала на стоянку, думая об отце и гадая, когда же наступит конец света.

Ханна исчезла около полудня. Сначала я решила, что она отлучилась к лотку с хот-догами у северной стены павильона, но подруга больше не вернулась, захватив сумку и сотовый и бросив меня на растерзание редакторам журналов, телевизионным продюсерам и тронутым владельцам магазинов, осыпавшим комплиментами мои изделия, старательно пряча глаза. Хотя я уже научилась выдерживать повышенное внимание к своей особе, без Ханны вдруг показалось непривычно одиноко. Да, экспозиция — это мое шоу, директор компании и независимый дизайнер — моя роль, которую я счастлива играть каждый вечер, но без дружественной массовки на сцене ощущение все-таки не то.

Ник зашел около пяти. Мы условились встретиться в ресторане в семь, но у него выдался длинный день, полный мелких кляуз, демонстративных нервных срывов и домашних пирожков, которыми угостили всех, кроме него. Он провел бесконечно долгие часы, уклоняясь от злобных взглядов и уворачиваясь от отравленных дротиков, и ему срочно требовалось увидеть дружеское лицо. Ник хотел взглянуть на меня, Таллулаленд, изделия, к созданию которых я шла почти тридцать лет, и лишний раз убедиться, что некоторые истории все-таки заканчиваются хорошо.

— Я мало верю в счастливую развязку, — сказала я, сидя рядом с ним на диване. Посетители по-прежнему шли косяком, и я пристально вглядывалась в поток проходящих в поисках знакомого лица. На многое я не рассчитывала — вообще ни на что не рассчитывала, — но некоторые привычки неискоренимы и настолько неподконтрольны, что прорываются наружу, взламывая человека изнутри, вместо того чтобы выбрать нормальный окольный путь. — В моей жизни слишком много печального и неправильного, чтобы считать меня везучей.

Ника ничуть не обескураживал мой закоренелый пессимизм: он по-прежнему смотрел на меня как на блестящий пример для подражания.

— Все-таки нужно часть сотрудников поувольнять, — произнес он, впервые приоткрыв глубину своих терзаний. Прежде Ник никогда не озвучивал подобной крамолы. — Выстроить в шеренгу и применить децимацию, как Цезарь. Вышвырнуть за дверь каждого десятого.

Я была с ним полностью согласна, разве что, не ограничиваясь полумерами, наладила бы на выход всю команду, поместила объявление о наборе сотрудников в «Санди таймс» и начала все сначала. В Новый год — с новым персоналом.

— Прекрасная идея. Выгони одного для острастки. Его пример — другим наука. С кого начнешь?

— Вопрос на миллион долларов, — задумчиво отозвался он. Ник не сторонник поспешных выводов и скороспелых решений, и я смотрела, как по его лицу бегут невеселые раздумья. Мысленно он просматривал список подчиненных: должность, добросовестность, креативность, исполнительность — и выводил итоговую формулу — суммировал мелкие проявления злобного нрава и делил на полезность сотрудника.

Оставив Ника обдумывать проблемы, я вооружилась диванными подушками и начала охоту на мужчину, мирно пасшегося в Таллулаленде.

— Стопроцентная шерсть, — сообщила я, неловко приблизившись и украдкой взглянув на бейдж посетителя. Комментарий получился нелогичным и абсолютно безотносительным, но надо же было с чего-то начинать.

Посетитель, невысокий плотный человек с округлыми плечами и пухлыми пальцами, кивнул, внимательно рассматривая швы. Казалось, он не возражал против незваной помощи.

— Шерсть износостойкая?

Я ответила утвердительно и перечислила стандартные тесты, которые успешно прошел материал. Не царское дело выбирать обивочные ткани, зато дело значительно упрощается, когда имеешь опыт и знаешь, что искать.

— А узор? Не отслоится через пару недель? Полосы шерсти были приклеены к подушке суперклеем промышленной прочности. Мы с Ханной потратили целое утро, пытаясь оторвать наклеенные узоры. ОТК Таллулаленда: кондово, но надежно.