В уютном обволакивающем свете керосинок мероприятие выглядело тайным сборищем большевиков или любых других бунтовщиков – чуть ли не тайной вечерей.

Царя разглядывали. Третьи сутки он жил на судне, но так близко никто из команды его еще не видел. Без усов и бороды, с ежиком коротких волос, он выглядел непривычно.

– А знаете, я ведь уже шел на этом судне двадцать семь лет назад.

– Так точно, ваше величество! Мне это известно! – радостно вскочил со своего места капитан Христофорыч. – Для меня и для всей команды честь служить вашему величеству.

– Благодарю, капитан, – сказал Николай, жестом усадил его. – Тогда «Святитель Николай» ходил по Енисею, а ваш покорный слуга был еще наследником, возвращался из Японии через всю Сибирь. И тогда еще не было Транссиба. Имею честь быть единственным российским монархом, проехавшим всю страну с востока на запад.

Публика слушала настороженно – к чему клонит царь?

– А в Японии на меня с мечом бросился сумасшедший … Но только слегка задел … Судьба …

Царь помолчал. Бреннер возражал против этого мероприятия, опасаясь провокаций со стороны матросов, но царь настоял. Ему хотелось поговорить с командой.

– Итак, господа, мне сообщили, что вам интересно услышать о событиях, приведших к войне с Германией.

Вы же помните, с чего все началось?

Никто не ответил, но Николай и не ждал ответа.

– Судьба… – сказал он. – На все воля Божья.

Зацепов громко хмыкнул:

– Все? Лекция окончена?

Кто-то хихикнул, задвигались стулья. Анненков заерзал на месте и собрался было одернуть наглеца, но Бреннер невозмутимо возвышался за спиной царя. И царь будто не заметил дерзости.

– Судьба… – повторил он и продолжил неторопливо: – Знаете, как все началось? Гаврила Принцип, студент, застрелил эрцгерцога Франца Фердинанда в Сараево. Гаврила был из партии сербских националистов, хотел независимости для своей страны. Они, эти националисты, думали, что убьют Франца Фердинанда, австрийского наследника престола, и все изменится, а Франц Фердинанд думал, что ничего менять не надо. Он тоже хотел блага для Австрии и Боснии. Когда эрцгерцог приехал в Сараево, его ждали несколько убийц, в том числе и Гаврила. Франц Фердинанд с супругой проезжал по улицам в открытом автомобиле, было много народу, охрана … Убийцы стояли вдоль всего пути следования кортежа … Первый не сумел бросить бомбу или испугался, эрцгерцог проехал мимо, а второй бросил …

Николай впервые обвел взглядом слушателей.

– Вы не слышали эту историю? В самом деле?.. Случилось чудо: Франц Фердинанд отбросил бомбу рукой на лету. Она упала назад, под колеса следующего автомобиля. Там от взрыва погибли два человека, а эрцгерцог и его супруга остались невредимы. «Судьба», – решил Франц Фердинанд и не стал отменять митинг на площади. Гаврила с револьвером стоял третьим номером. Когда первый и второй не достигли успеха, охрана плотным кольцом окружила эрцгерцога. Гаврила подумал: «Не судьба», – и пошел в кондитерскую пить кофе …

Слушали внимательно, но чувствовалось нарастающее недоумение: ожидали совсем другого разговора. Царь будто был не в себе. Внешне это никак не проявлялось, только уж слишком странным был рассказ – неподходящим для этого времени, места и этой аудитории.

– …После большого успеха на митинге эрцгерцог Франц Фердинанд снова ехал по улице в открытом автомобиле. В одном месте образовалась пробка, кортеж остановился. В кондитерской сидел Гаврила Принцип, пил кофе и увидел в окно автомобиль эрцгерцога. «Судьба», – подумал Гаврила. Вышел из кондитерской и застрелил Франца Фердинанда и еще зачем-то его супругу …

Царь иссяк и опустил голову.

– И на кой мне этот Херц-Перц-Ферц? – раздался голос Зацепова. – Ты скажи мне, ваше величество, за что я кровь проливал, за что товарищи мои на дне балтийском упокоились?

Царь, казалось, не слышал. Думал о своем. Зацепов не встал, обращался к царю бесцеремонно, но Бреннер будто не замечал этого, рассеянно смотрел поверх голов слушателей. Анненков с Каракоевым переглянулись и тоже промолчали.

– А я вот тоже не понял, к чему это вы ведете, гражданин Романов, – сказал кочегар Устюгов.

Анненков не выдержал и схватил его за шиворот.

– Обращаться к государю «ваше величество»! И вставать!

Матрос рванулся, но Анненков держал крепко, навалился всем своим весом, обхватил его шею сзади и поднял кочегара на ноги. Каракоев выхватил револьвер, повар Харитонов испуганно водил стволом карабина из стороны в сторону.

– Да что же это! – раздались голоса. – Нас тут за людей не считают! Болтают невесть что, да еще издеваются!

– Молчать! – Бреннер, очнувшись, направил на публику карабин.

Царь поморщился и сказал негромко:

– Отставить. Анненков, отпустите его. Прошу всех сесть и успокоиться …

Анненков подчинился. Бреннер наклонился к царю и сказал негромко:

– Ваше величество, пойдемте. Они не стоят вашего внимания.

Царь не ответил и заговорил, обращаясь к стене позади слушателей.

– …Когда я был в Англии, астролог Кайро предсказал мне большую войну, которую я не смогу предотвратить, а в конце той войны я погибну и семья моя тоже …

Слушали, хотя царь снова говорил не то.

– …И блаженная Паша Саровская напророчила мне тот же конец … Судьба …

Ждали, но царь молчал.

– В Галиции у нас в окопах не было воды, перестали подвозить, – заговорил кочегар Устюгов. – Был колодец на нейтральной полосе. Но австрияки устроили секрет на высотке и держали колодец под обстрелом. Каждый раз за водой идти, как в орлянку: убьют – не убьют. Тянули жребий. Один раз выпало мне. Ничего. Принес воды. А пятерых наших застрелили у того колодца. Тогда ротный наш приказал убрать тот секрет. Ночью мы пошли вдесятером и зарезали шестерых австрияков без единого выстрела.

– А у меня в эскадроне был корнет Блинов, – неожиданно вступил Каракоев. – Как-то вечером на позициях играли с ним в карты. Он и говорит: «Вот если эту карту убьют – и меня завтра убьют». А я ему: «Ты мне заупокойной игры тут не устраивай. Жизнь и смерть в воле человека: захочешь жить, черт тебя не убьет. Я вот жить хочу и завтра жив буду». Но корнет все же поставил свою жизнь на ту карту. И выиграл! Однако ж наутро погиб. Обманули карты …

Матросы покосились на Каракоева с уважением. И снова царь заговорил о своем:

– …Были еще предсказания … и все сходилось в этом году. А самое первое пророчество я получил в Японии от буддистского отшельника Теракуто. Помню его до сих пор дословно: «Великие скорби и потрясения ждут тебя и страну твою … Все будут против тебя … Ты принесешь жертву за весь свой народ как искупитель за