– В вас обоих, похоже, жила охота к перемене мест, – заметила я. – Я понимаю, откуда она у тебя, а вот у Ивана… Наверное, у него это просто в крови: есть люди, которым не сидится на месте, их постоянно тянет в неведомые дали!

– Помнишь, мы говорили об Иване? – спросил Тахир, проводя рукой по моей щеке.

Еще бы не помнить: я до сих пор испытывала стыд и сожаление, от которых мне не избавиться, наверное, до конца своих дней!

– Так вот, я не все тебе тогда сказал, – добавил он.

– Не все? – удивилась я, опасаясь, что сейчас последует нечто, что заставит меня расстроиться еще больше.

– Я не сказал, что видел тебя до того, как встретил в Тане.

– Как это?

– Иван показывал мне твою фотографию, которую всегда носил при себе.

– Иван?..

– Я тогда подумал, что таких женщин не бывает – они встречаются лишь на обложках журналов и являются результатом трудов визажистов и кутюрье… Я не мог поверить в то, что ты настоящая. Как и в то, что такой человек, как Иван, заполучил тебя и не сумел удержать!

Я боялась пошевелиться, чтобы не нарушить момент неожиданной откровенности.

– И я подумал, – продолжал он, – что ты, должно быть, ужасный человек, раз смогла довести Ивана до столь плачевного состояния. Но я так и не смог забыть твоего лица, запомнил каждую черточку: твои глаза, твои волосы, твою улыбку… Ты улыбалась на том снимке, но я повторял себе, что ты – исчадие зла, низвергнувшее моего друга в ад… Я считал, что мы никогда не встретимся, ведь ты находилась на другом конце света!

– Ты говоришь, что влюбился в меня с первого взгляда? – чуть слышно проговорила я, глядя ему в глаза.

Он едва заметно кивнул.

Мне двадцать семь лет, я побывала замужем и пережила немало бурных романов. Не знаю, была ли я хоть раз по-настоящему влюблена. К Ивану я испытывала глубокую привязанность, восхищалась им, поражалась его энергии и жизнелюбию, обожала его чувство юмора… Но любила ли? В моем представлении любовь – состояние, предполагающее невозможность обходиться без объекта страсти. Любовь – это камень на шее, тянущий на дно, когда ты пытаешься взмыть в небо. Я никогда всерьез не думала о любви и уж конечно, ни с кем о ней не говорила. Мне казалось, Иван относится к нашим отношениям так же легко, но, если верить Тахиру, я ошибалась!

– А теперь ты расскажи, – вдруг потребовал он.

– Что рассказать? – растерялась я.

– У тебя большая семья?

– Я, мама и старший брат. Отец бросил нас, когда мне было семь лет, и женился на молодой.

– Бросил? – нахмурился Тахир.

– Ну, это я погорячилась, – признала я. – Папа ушел из семьи, но мы общались. Он «откупался» подарками и деньгами, так как поначалу ему стыдно было смотреть нам с Ленькой в глаза. А потом все как-то улеглось, и мы стали видеться регулярно… В новой семье у папы родился еще один сын. Хороший парнишка, Тимофей.

– Вы встречаетесь?

– Конечно. Но мама так и не смогла простить отца. Понимаешь, когда они поженились, он был обычным хирургом с копеечной зарплатой. Мама буквально заставила его переквалифицироваться на пластическую хирургию – тогда это направление в России только-только становилось популярным. Сейчас отец возглавляет клинику, а его новая супруга ни дня в жизни не работала: все ее время распределено между салонами красоты, спортивными занятиями и официальными мероприятиями, на которые приглашают папу. Конечно же, маме обидно…

Зазвонил телефон. Тахир нашарил трубку.

– Жорж?

После этого он лишь молча слушал, затем, нажав «отбой», повернулся ко мне. Его лицо было хмурым, и я поняла, что новости плохие.

– В здании «Биомедики» был взрыв, – сказал он.

– В какой еще… Господи, в лаборатории, что ли?!

Он кивнул и, перекатившись на край постели, вскочил на ноги. Я невольно восхитилась отточенными движениями его крепкого, стройного и сильного тела, хоть и пыталась думать только о том, что он мне сказал.

– Давай-ка одевайся! – скомандовал кашмирец. – Может, не все так плохо, как говорит Жорж?

Но все оказалось еще хуже. Двухэтажное здание с надписью «Biomedica» на фасаде практически полностью выгорело – не приходилось даже надеяться на сохранность клинического материала, оставшегося в лаборатории!

– Ну вот, доказательства снова уничтожены! – воскликнула я, в отчаянии переводя взгляд с несчастного здания на стоящего рядом Тахира.

– Не спеши паниковать, – сухо сказал кашмирец. – Возможно, то, что произошло, и станет самым главным доказательством. Кроме того, не забывай о жителях деревни: я сейчас же подготовлю все, что нужно, и уже к вечеру мы вернемся туда – если повезет, с подмогой.

– Думаешь, твой Жорж согласится?

Тахир ничего не ответил и, оставив меня сидеть на капоте машины, направился в сторону «Биомедики», возле которой суетились пожарные и стояла полицейская машина. Чуть поодаль толпились люди, по виду местные. Один из них, отделившись от группы, подошел к Тахиру. Наблюдая за ними издали, я пришла к выводу, что высокий полный чернокожий мужчина и есть Жорж из Министерства здравоохранения. Тахир говорил эмоционально, отчаянно жестикулируя, в то время как его собеседник оставался спокойным. Спокоен он, черт подери, ведь речь о его стране! Почему мы, иностранцы, переживаем, волнуемся, а этот человек хладнокровен, словно речь идет о Луне или Марсе?! Может, стоит вмешаться? Но что я скажу? Все, что я могла предъявить, погибло в огне, у меня есть только слова Амели, которые невозможно подтвердить… Правда, есть еще десятки людей, умирающих от менингита… или как там назвать эту болезнь – «красная лихорадка»? Неужели этого недостаточно, чтобы выделить группу медиков?!

Я увидела, что Тахир направляется ко мне, и встала.

– Ну? – спросила я, когда он находился еще достаточно далеко, но утерпеть было невозможно. – Что?

– Он даст четырех врачей, – ответил Тахир. – Больше не может – пока.

Я облегченно вздохнула – ну хоть что-то!

– Я еще не читала отчет этого… Лоншара, – задумчиво пробормотала я. – Не успела – слишком увлеклась работой Амели, а ведь тот мужик сделал официальное заключение. На нем нет официальных печатей, ведь отчет в электронном виде, да и вряд ли мы сумеем найти Лоншара, но все же это, похоже, единственное доказательство, которое у нас есть!

– Не думай о доказательствах, – жестко сказал Тахир. – Думай о том, как спасать людей.

А ведь он прав! Я так зациклилась на том, чтобы убедить всех в своей правоте и правоте Амели, что люди отошли на второй план, однако ведь все это ради них, тех больных в