От ее трехэтажного мата в ушах звенело. В конце она сказала:

– Билл может ноги лишиться!

Охренеть! Я был настолько подавлен, что не знал, как быть. Но с ним все было в порядке, хотя на ногах остались отметины от ожогов. Не так давно я спрашивал его:

– Билл, у тебя еще остались те шрамы?

– Ага, остались еще, да.

Я чуть не сжег его заживо, а это уже не смешно. Так что Билла я больше не поджигал.

49

Гавайские приключения

Билл безбожно пил, даже во время выступлений, чего раньше никогда не делал. На концерте это не так заметно. Он просто становился более агрессивным и злым, и в физическом плане он тоже себя запускал. У него постоянно были какие-то мелкие проблемы, приступы паники. Это всех нас доставало, но мы ему ничего не успели сказать, так как в один прекрасный день он просто исчез. Это было 21 августа 1980 года. Мы должны были играть в Денвере, а он на ногах не стоял, забрался в свой автобус – за рулем был его брат Джим – и смотался. Мы даже не знали, что его нет, пока нам не сказали:

– Билл уехал.

– Пардон?

– Билл уехал!

– Нет!

Он даже не попрощался, ни слова не сказал – просто взял и пропал. Я с Биллом много разговаривал, но его уход меня шокировал. Застал врасплох. И мы оказались в полной заднице. Пришлось отменять концерт. Ронни переживал, так как Билл ему очень нравился:

– Мы должны его вернуть!

Когда мы наконец связались с Биллом, услышали, что ему больше не хочется ничем заниматься. Записывать альбом ему понравилось, но гастроли его конкретно достали. Нам ведь приходилось выходить и снова кому-то что-то доказывать – он не мог с этим справиться и больше ничего не хотел.

Конец!

Так что пришлось искать замену. Для меня это было ужасно, потому что я играл с Биллом, еще когда Black Sabbath в помине не было. Я всегда мог на него положиться. Мы играли вместе целую вечность!

Надвигался крупный фестиваль на открытой площадке на Гавайях, где мы должны были выступить хедлайнерами, поэтому запаниковали: «Боже, что делать-то?»

У нас было некоторое количество записей от разных барабанщиков, и одна из них была от Винни А´пписи. Ронни о нем слышал, и мы решили:

– Давайте-ка с ним свяжемся.

У нас было буквально полтора дня, чтобы попробовать Винни и решить, подходит он или нет. Если бы нас все устроило, он бы поехал с нами на Гавайи, а если нет – пришлось бы отменить выступление. Но он был в порядке.

Он приехал с такой крошечной установкой, на ней и играл, я же привык к огромной установке Билла. Я думал, Винни на ней только на репетиции играет. Мы приехали на Гавайи, я вышел на сцену, где стоял большущий подиум для ударной установки, которой пользовался Билл, а на ней – крошечная установка. Она была похожа на детскую. Я подумал: твою же мать, да его не услышишь даже! Я стоял за кулисами и вышел из себя, ходил кругами на нервяке, и Ронни произнес:

– Да нормально все будет.

Я ответил:

– Нет! Я за столько лет ни разу не играл с другим барабанщиком!

Я был до ужаса напуган. Мы вышли на сцену, и смотрелось это смешно: стена усилков и кабинетов, большой барабанный подиум, а на нем – хиленькая крошечная установка. Но, черт возьми, играл он круто!

Винни знал далеко не все песни, поэтому все ноты у него были написаны на бумажке. Полил дождь, и всю писанину размыло, поэтому он больше не мог подглядывать в бумаги. Он конкретно выпал из реальности, но справился замечательно.

И да, слышали мы его тоже хорошо.

Выступление прошло в суматохе. Какой-то идиот запустил настоящий минометный снаряд. Мы слышали: «Шшшшшшшш, буум!» Он взорвался за сценой. Хорошо, там была реально большая площадь. Никто из нас не пострадал, и, я думаю, вообще никого не задело, но на том месте образовалась огромная дыра. Я до сих пор не могу поверить, что кто-то мог такое сотворить. И где такое вообще можно было достать? Это очень серьезная штука!

Это, кстати, мог быть Оззи.

Промазал!

Стиль игры Винни существенно отличался от Билла. Винни выделывал все эти скоростные проходы, которые Билл вообще никогда не играл. Билл скорее напоминал Джона Бонэма и Кози Пауэла. Он был классным, но у него свой стиль, и он создал уникальный подход. Очень неортодоксальный. Билл не играл прямолинейные ритмы, он всегда вставлял в них какие-то удары, словно перкуссионист. Он слышал в голове целые симфонии и пытался играть так, будто у него восемь рук. Мы ему говорили:

– Билл, вообще-то у тебя только две руки.

Но это же Билл. Он слушал песни и видел всю их драматургию, где там должны быть литавры[33] и прочая хрень. Мыслил скорее как перкуссионист. Винни же – настоящий барабанщик и всегда держит ритм. Он тоже добавлял непонятные дроби, но прежде всего Винни – очень точный барабанщик, в то время как Билл играл по настроению. Иногда у него получалось что-нибудь изобразить, а иногда – нет.

Винни привнес в нашу музыку нечто новое. Она стала более плотной, более точной, возможно, даже более мейнстримовой. Там, где Билл играл что-то вроде «бум-тс-та-та-та», Винни просто выбивал «бум-тс-бум-тс-бум-тс». Не так изощренно, но более точно. И может, с меньшим количеством характерных особенностей, так как Билл развил собственный стиль, и это был Билл. Кому-то нравилось, кому-то – нет. Мне нравилось.

Играя с Винни, мне также пришлось по-другому мыслить. Я думал: боже, он весьма крут, но нельзя так точно отбивать старые песни, надо немного изменять ритм. Black Sabbath никогда не придерживались четкого ритма. С Биллом мы могли начать в одном темпе, а закончить в другом: это врожденное чувство, и у Билла оно было. С Винни мне все пришлось пройти заново, как позже и с другими барабанщиками, – пришлось уговаривать его играть старые песни так, как они должны звучать. Но первым делом я ему сказал:

– Если хочешь остаться в группе, придется купить установку побольше.

Он запомнил мои слова. Теперь у него огромная установка с кучей барабанов. Я у него спросил:

– Винни, тебе не многовато барабанов?

А он мне:

– Ну, ты сам начал!

На это мне нечего было ответить!

50

Горящий крест

Тур в поддержку Heaven And Hell мы начали в апреле 1980-го с Германии. Некоторое время мы