мотались между Германией и Британией, затем в июле поехали в Штаты. Ронни всюду показывал свой дьявольский знак с двумя оттопыренными пальцами, указательным и мизинцем, и двумя согнутыми средними пальцами. Считают, что он изобрел этот жест, но у меня есть фотка, где Гизер делает то же самое за много лет до того. Однако Ронни этот знак обнародовал, поэтому жест и ассоциируется с ним.

Наши декорации представляли собой крест. Мы сконструировали его так, что он управлялся с пульта. На нем зажигались огни в разной последовательности, а когда мы играли «Heaven And Hell», он должен был зажигаться в пламени. Но едва ли зажигался. Один из классических случаев произошел, когда мы выступали в «Мэдисон-сквер-гарден». Ронни нагонял атмосферу, заговаривая аудиторию:

– Я хочу, чтобы все вы сконцентрировались на кресте!

Он все продолжал и продолжал.

– Не теряйте концентрацию!

Когда дело дошло до крещендо, пошел отсчет: «Раз, два, три!», а крест лишь пшикнул.

Будто крошечный бенгальский огонь. И Ронни выдал:

– Ну, сдается мне, вы недостаточно сконцентрировались!

Когда крест вспыхивал, смотрелось классно, но в тот вечер произошел один из этих непредвиденных случаев. И они происходили довольно часто.

В то время нами занимался Сэнди Пёрлмен. Он был нашим менеджером с тех пор, как разошлись дорожки с Доном Арденом. Нам больше некуда было податься. Сэнди был похож на пешего туриста. Кепка на голове, на спине – рюкзак. Я никогда не видел его в костюме. Поначалу он был нормальным, но потом превратился в сраного шута.

В Штатах он поставил нас вместе с Blue Öyster Cult. Он давно был их менеджером, поэтому ставил нас перед ними. Вот почему получился тур «синие и черные», и они закрывали вечер в один день, а мы – на следующий. Мы еще никогда не совмещали роль хедлайнера, так как остальные группы всегда играли у нас на разогреве. Странно было видеть их хедлайнерами, потому что они были не такими уж и успешными. Предполагаю, Сэнди пытался их пристроить.

Это была катастрофа, потому что они использовали на сцене Годзиллу из стекловолокна, разбирали которого потом целую вечность. Однажды вечером мы выступали после них и полтора часа ждали за сценой, когда уже можно будет выйти. Публика изнемогала от ожидания и винила в этом нас. А потом пришлось разбираться с профсоюзами из-за того, что концерт затянулся. Где справедливость?

Сэнди недолго был нашим менеджером. Мы его уволили. Пришлось выплатить ему неустойку, так что он сказочно разбогател. Мы снова работали с Марком Фостером. Устраивали крупные шоу, и для Ронни это была задачка не из легких – выходить и стоять перед толпой, которая в течение десяти лет видела на этом месте Оззи. Некоторым это не нравилось, и они орали: «Оззи, Оззи!»

Но в конце концов Ронни покорил их сердца.

Пока мы гастролировали в поддержку Heaven And Hell, компания NEMS выпустила Live at Last, альбом с материалом, записанным еще в 1975 году. Это были проделки Патрика Миэна. Мы остались очень недовольны, но, когда добились судебного запрета на выпуск пластинки, она была уже на пятом месте в хит-параде. Звук ужасен, и это сильно разнилось с тем, что мы делали с Ронни. Запрет был уже бесполезен, и позже дело урегулировали. В 2002 году альбом был переиздан под названием Past Lives.

25 сентября 1980 года, когда мы находились в туре по Америке, умер Джон Бонэм. Эта новость меня убила, но не думаю, что все, кто его знал, ожидали другого исхода. Он ни в чем не знал меры. Они с Китом Муном были во многом похожи. Слегка сумасшедшие, к тому же хорошие друзья, пускались во все тяжкие и никогда не думали о последствиях. Они были немного сдвинутыми. Никогда не знаешь, что они выкинут в следующее мгновение. Я всегда считал, что так не может продолжаться вечно, в конце концов они себя просто уничтожат, и на этом все закончится. Услышав о смерти Джона, я задумался о том, насколько мы все уязвимы. Господи, кто следующий? Это может произойти и с нами! Всех нас как обухом по голове ударило, было состояние полной подавленности. Джон еще так много мог сделать.

Недели через две, в Милуоки, на Mecca Arena, кто-то из толпы кинул в Гизера большой металлический крест, отскочивший от гитары прямо ему в лицо. Они, наверное, решили: о, ему понравится этот сувенир, кину-ка я его на сцену. Те, кто так делает, – идиоты. Если бы крест попал ему в голову, Гизер мог бы ослепнуть или даже умереть.

Мы ушли со сцены, и так как бóльшая часть публики понятия не имела, что произошло, начался бунт. Они дрались, выламывали кресла, швыряли разные предметы – творился настоящий хаос. А что поделаешь? Мы едва ли могли выйти обратно и сказать: «Привет, мы вернулись, а ну-ка, успокойтесь».

В ноябре начался наш первый тур по Японии с концертами в Токио, Киото и Осаке. Я конкретно траванулся. Наверное, суши. Я был на сцене, наматывал круги и вдруг – бац! – вырубился. Меня отвезли в больницу, вкололи какой-то препарат. Такого большого шприца я в жизни не видел. Бог знает, что это было, но мне действительно стало лучше. Надо было затариться этой штукой: «Можно мне с собой немного?»

Пока меня срубили суши, Гизер умудрился покалечить себя сам. Однажды вечером он жрал наркоту и сломал кончик пальца. Возможно, это из-за сакэ. Они с Ронни ходили в бар, нажирались и грызлись между собой. Естественно, на следующий день оба об этом жалели. Гизер частенько перебарщивал, поэтому, наверное, так он и сломал палец. Меня рядом не было. Я только потом узнал, что несколько следующих концертов отменены по этой причине. Ему даже шину наложили. В кои-то веки я был не единственным с исковерканными пальцами.

51

Мелинда

С Мелиндой я познакомился в клубе Далласа, после того как мы отыграли там летом 1980-го. Она была американкой и крутилась в модельном бизнесе. Мы стали встречаться, и несколько раз она ездила с нами на гастроли. В группе, наверное, подумали, что я спятил. Потому как она побывала с нами в Австралии, Японии, Новой Зеландии, да везде.

Однажды, находясь в Лос-Анджелесе, мы с ней решили пожениться прямо в отеле Sunset Marquis. Я принимал метаквалон и много всякой другой дряни, так что был как с другой планеты. Позвонил викарию и спросил:

– Вы не могли бы прийти и поженить нас?

Он согласился, все оказалось просто: заполните эти формы, и вперед. И потом он спросил:

– Кто свидетель?

– У меня нет свидетеля, – ответил я.

– А нужен свидетель.

Совершенно случайно в номере оказался