Лида немного поистерила, потом посидела молча и все выложила, просила только ничего не рассказывать Терехову о махинациях главного бухгалтера, который и был ее настоящим любовником.

– Паша, я не говорю о том, что ты плохой человек, но иногда мы все совершаем странные поступки, за которые потом приходится платить очень высокую цену. Как мне верить тебе? Как знать, что ты не предашь, не подведешь, что такого больше не повторится?

– Я не предам тебя, любимая, и не подведу! Нет, Свет, ничего больше не было, я точно, я клянусь, больше ни с кем! После февраля только и делал, что дрочил, вспоминая тебя.

– Ой, избавь меня от таких подробностей.

– Так я реально ни с кем и ничего, вот хоть на чем поклянусь. Хочешь, на индюках Тереховских? Мне за них голову оторвут!

– Паша, я не о том говорю. Зачем, скажи, мне вот такие жизненные потрясения? Мне одного хватило, нет, сразу двух – два года назад. Я поэтому и приехала сюда жить и работать, а потом ты нарисовался.

Странно, но сейчас вспоминать о прошлом Калинкиной было легко, какая-то уверенность, что ли, появилась, сила.

– А что было, расскажи?

Павел присел на корточки, взял руки девушки в свои, заглянул в глаза. Он сейчас был таким милым, виноватым и трогательным, что хотелось просто потрепать по волосам и поцеловать. А еще этот синяк под правым глазом у разбитой скулы неизвестно откуда немного смущал.

– Бывший мой, тот, с кем ты вчера устроил мордобой… Мы жили вместе, я думала, что люблю его, а он любит меня. Но быть использованной оказалось очень обидно, а брошенной, раздавленной и ненужной – еще хуже. Я была беременна от него, шла рассказать, но застала его с любовницей. Мне стало плохо, он наговорил много гадостей, а потом случился выкидыш, и теперь, как говорят врачи, мне будет трудно забеременеть, а может, и вообще не получится. Я тогда плохо их слушала, совсем было не до этого.

Калинкина должна была рассказать о своем прошлом, что было и к каким последствиям это привело. Зачем нормальному, дееспособному мужчине бесплодная женщина?

Светочка говорила обычным тоном, но Соколов чувствовал, сколько в ее словах боли и горечи, а тому козлу он мало вчера навалял, встретит, обязательно добавит.

– Так что вся эта тема с беременными женщинами, да и тем более от мужчины, к которому я неравнодушна, вызывает бурю эмоций.

– Хочешь, я ему что-нибудь сломаю?

– Нет, не хочу, как говорит баба Зоя, судьба всех накажет и все расставит по своим местам. Но он добился чего хотел, и знаешь, выглядит не особо счастливым.

– Конечно, потому что ты моя судьба, и нам суждено было встретиться в этой деревне.

– Ты думаешь?

– Уверен.

– Почему ты сразу ничего не рассказал?

– Ты не представляешь, как страшно было. Я собирался, шел, а как видел тебя, так язык не поворачивался, а еще хотел тебя, безумно хотел и сейчас хочу.

– Ты слышал, что я сказала тебе о детях?

– Ерунда все это, хочу девочку, такую же рыжую и с такими же бездонными, как омуты зелеными глазами, как у тебя.

«Ну, все, мать, мы приплыли, сейчас начнем рыдать от счастья».

«Слезы радости еще никто не отменял».

«Я согласна, я на все согласна. А нас замуж позовут? Замуж очень хочется, чтобы платье белое, а в волосах венок из полевых цветов».

Внутренние голоса заглушали мысли, сердце с бешеной силой билось в груди. А вдруг и правда у них все получится, и будут детки, полная семья, большой дом и собака? Все, как Светочка мечтала в детстве, сидя дома одна, рассматривая из окна соседей, которые именно такой большой и дружной семьей собирались на дачу, дети бегали вокруг машины, а собака крутилась под ногами.

И на самом деле слова Жанны, сказанные пару дней назад, правда? Нужно отпустить прошлое, забыть о нем, не думать или вспоминать как о пройденном этапе, через который она прошла и тем самым заслужила счастье.

– Не сомневайся, милая, я так тебя люблю, очень сильно люблю.

– Скажи еще, мне таких слов никто никогда не говорил.

– Люблю, очень сильно люблю. Давай делать детей прямо сейчас?

– Сумасшедший.

– Да, с тобой стал таким, меня штормит от вкуса твоих губ и аромата ягод.

Павел быстро наклоняется, накрывает губы Светочки своими, долго целует, даже сейчас они соленые от слез, но с привкусом дурманящей вишни, а ее аромат заполняет легкие.

– Паш… постой… подожди, – Светочка пытается отстраниться, но ей не дают, а у самой голова идет кругом от поцелуя. Напряжение утра отпустило, вместо него пришла эйфория счастья, в которое девушка все еще не могла поверить.

– Я тебе сказала, сюда нельзя, ты словно русских слов не понимаешь! Да куда ты прешь? Вот же наглая баба!

– Так, они, значит, тут целуются, а мой Федя неизвестно где. А ну, говорите, черти, куда мужика дели? Я его час ищу по деревне, телефон дома, кроссовки дома, ушел в сланцах, даже мать, где он, не знает, но я точно думаю, ушел к Светке. Так и тянет его к этому дому, вот ничего с ним поделать не могу.

Деревенские страсти не утихали, а набирали новый оборот.

Жанна была прекрасна в своем гневе, ревность кипела в цыганской крови, волосы распущены, даже не прикрыты косынкой. В леопардовой кофточке и кожаных облегающих штанах она была похожа на тигрицу, что сейчас кинется на стадо бизонов и разорвет всех за своего самца.

– Ой, да кому нужен твой Федор?

– Тебя не спрашивают – кому. Он нужен мне, – Жанна резко перебила Лауру, та фыркнула, облокотилась о стену.

– Ну, как видишь, тут его точно нет.

– А где он? Где мой мужик? Света, я тебя спрашиваю? Вы что, провели ночь вместе?

А вот тут пришло время удивляться Соколову, мужчина встал, поднял бровь, Лаура засмеялась, но потом замолчала и так же, как Павел и Жанна, начала ждать ответа от подруги.

– Да, дорогая, с кем ты провела эту ночь? Учти, я очень ревнивый, и кровь польется рекой.

– Вы совсем сдурели? Так я с тобой и провела.

– Уверена?

– Что за бред? И прекрати на меня так смотреть! Ты знаешь!

Соколов, конечно, знал, но не удержался, чтобы не пошутить над Ягодкой и взбодрить ее. А уж тем более заставить волноваться Жанну, чтобы хорошо присматривала за «своим мужиком». Да и Федору отомстить за фингал, пусть отхватит леща от ревнивой цыганки.

– Нет,