Я сделал все, чтобы эту женщину не узнали, — боялась очень и просила защитить. Потом перевели в новый магазин. После этого обсудили узким кругом и решили менять не по одному провинившемуся, а целыми секторами, блоками, магазинами, секциями, цехами на базах. Ставить «незараженную» молодежь. Суды привлекли к уголовной ответственности за год с небольшим около 800 человек.

Но ведь это только часть мафии. До теневой экономики, а она доходит до 15 процентов, до мафии, связанной с политикой, не дошли. Не дали. Срок — два года — кончился»[162].

Своими «партизанскими» рейдами Ельцин сразу решал несколько проблем. Во-первых, приближалась партконференция, а ему нужно было изучить положение дел в городе, во-вторых, выяснить, чего хотят люди, и, наконец, ему, как воздух, нужны были единомышленники. При всей своей работоспособности и энергичности он понимал, что один в поле не воин, всех магазинов, заводов, баз, сколько бы ни ходил «в народ», не объедешь и не обойдешь. Помощником он взял основательно проверенного еще в Свердловске Виктора Илюшина, которого чуть раньше Ельцина перевели в Москву инструктором ЦК КПСС. В качестве третьего охранника к нему прислали Александра Коржакова, которому выпала судьба стать главным «оруженосцем» Ельцина. Однако это еще не команда, это его оруженосцы. Команду еще нужно сформировать, но для этого требовалось хорошо знать людей, в окружении которых он оказался. Конечно, «кадры решают все», но начинать нужно было с НЭПа (Наведения Элементарного Порядка) и в первую очередь с дисциплины.

Вспоминает Юрий Анатольевич Прокофьев, бывший в то время заведующим Организационным отделом горкома партии, впоследствии ставший Первым секретарем горкома (сменил на этом посту Л. Зайкова, который, в свою очередь, сменил Б. Ельцина):

«На четвертый день утром раздается телефонный звонок: «Прокофьев, почему люди приходят так поздно на работу?» Звонок был где-то без четверти десять. Я объяснил, что в свое время Хрущев распорядился, чтобы горком начинал работу с десяти утра, с тем чтобы вечером члены горкома работали подольше и могли принимать население. Ельцин был недоволен таким положением и добился, чтобы работу начинали в девять часов утра»[163].

Как когда-то в Свердловске, Ельцин решительно принялся чистить кадры, избавляясь в первую очередь от тех, кто длительное время проработал с В. В. Гришиным. Аппарат горкома партии был почти полностью обновлен. Из 33 Первых секретарей райкомов сменилось 23, причем в некоторых районах перестановки происходили по нескольку раз. Он разогнал 40 процентов партноменклатуры, 36 процентов городских чиновников, 44 процента профсоюзной элиты. Второго секретаря горкома А. Захарова ему порекомендовали в аппарате ЦК, где он работал в отделе науки, а перед этим был секретарем Ленинградского обкома партии.

Однако Захаров не вписался в команду Ельцина и вскоре был назначен министром культуры СССР, а вторым секретарем Ельцин взял свердловчанина Ю. Белякова, в прошлом комсомольского работника. Придирчиво занимался подбором кандидатуры на пост Председателя исполкома Моссовета. Об этом он пишет в своей «Исповеди…»:

«На месте председателя исполкома Моссовета сидел Промыслов, печально известный не только москвичам. Тогда ходила шутка, и не без оснований: «Промыслов временно остановился в Москве, перелетая из Вашингтона в Токио». Ко мне он пришел на следующий день после моего избрания и прямо с порога начал: «Невозможно было работать с Гришиным», и дальше много нелестного в его адрес. И тут же, без всякого перехода: «Как я рад, что вы, Борис Николаевич, стали первым секретарем!» И в конце сообщает, что у него открылось, оказывается, второе дыхание, он полон сил, которых, безусловно, хватит еще минимум на пятилетку. Пришлось его остановить и сообщить, что разговор пойдет совсем о другом. Я сказал достаточно жестко, что ему надо уйти. Он попытался сделать еще несколько заходов в мою сторону, но я сказал: «Прошу завтра к 12.00 принести заявление».

И на прощание добавил: «Не опаздывайте, пожалуйста». В 12 часов он не пришел, я позвонил ему и сказал, что он, видимо, не обратил внимания на мою фразу, я предлагаю ему уйти по-хорошему, а можно ведь и по-другому… Он понял и через 20 минут принес заявление.

После этого за два дня четыре группировки предложили мне четыре кандидатуры на пост председателя Моссовета. Каждая из них, я понимал, тащила своего человека. Всем было ясно, насколько важна фигура мэра города, как много от него зависит. Я решил использовать нестандартный вариант. Поехал на ЗИЛ. Пробыл там с 8 часов утра до 2 часов ночи. Ходил по цехам, встречался с рабочими, специалистами, партактивом, конструкторами; руководителями подразделений. Но это был один угол зрения, а второй — я решил познакомиться с генеральным директором В. Т. Сайкиным, старался не упустить ни малейших деталей — как он разговаривает с рабочими, с подчиненными, с секретарем парткома, со мной. Несколько дней анализа — и пришел к мысли: он может стать хорошим председателем, конечно, не сразу, нужна будет помощь и поддержка. Переговорил по телефону с М. С. Горбачевым и изложил идею, он одобрил»[164].

4 января 1986 года сессия Московского городского Совета народных депутатов освободила от обязанностей председателя Моссовета В. Ф. Промыслова с традиционной формулировкой: «в связи с уходом на пенсию», а председателем Моссовета был избран В. Т. Сайкин. Ельцин видел в Сайкине не только соратника, который хотел перемен в партии и стране, но и родственную душу. Свой брат, производственник, прошел, как и сам Ельцин, по всем ступенькам карьерной лестницы. Начиная на ЗИЛе формовщиком, потом, получив образование, работал на инженерных должностях, был главным металлургом, заместителем главного инженера, первым замом генерального директора. Почти сверстники — Сайкин уже отпраздновал свое 50-летие.

Все это импонировало Ельцину. Предложив Сайкину пост и услышав в ответ: «А справлюсь ли?», небрежно бросил: «Сработаемся».

На первых порах шли, как говориться, ноздря в ноздрю. Потом жизнь развела по разные стороны. Но это будет позже. Даже значительно позже, чем в случае с Захаровым. Пока же Сайкин энергично взялся за гуж.

Памятуя заветы В. И. Ленина, который призывал терпеливо искать кадры в массах, испытывать их, двигая от простейших дел к труднейшим, Б. Н. Ельцин буквально «окунулся в гущу масс».

Чтобы заиметь команду в полном составе, Ельцин денно и нощно носился по городу. В тот же день, когда собиралась сессия Моссовета он навел шороху на Втором Московском часовом заводе. Прошел по цехам, слушая на ходу пояснения директора В. Самсонова и министра приборостроения М. Шкабардни. У рабочих спрашивал не обычное «как живете?», а вдавался в тонкости технологии. Тут же ставил задачи: снижать себестоимость продукции, экономить цветные металлы, осваивать новые изделия высокого качества, неустанно двигаться вперед по всем направлениям научно-технического прогресса.