– Да, Лёша, именно так. Это похоже на мистику, но… Теперь я их чую точно так же, как они чуют нас, когда у них сносит башню… Только у меня не сносит, я вроде как вменяем, но… Чую.

Если не вдаваться в нюансы, в общих чертах это выглядело примерно так же, как рассказывал Мусаев про ощущения в гнезде, при приближении к кладке.

…Насчёт сигнала не скажу, но напряжение появляется, и оно такое… ощутимое, ты его чувствуешь. Оно как-то так: появилось, как будто упёрся во что-то, преграда какая-то, сначала средней силы, шаг дальше – сильнее, ещё шаг – и всё, вся свора бросается и рвёт тебя в клочья. То есть слушай внимательно, и если не дурак, почувствовал напряжение – сразу сдавай назад…

Только теперь это напряжение возникало не собственно в гнезде, а на значительном удалении.

– Ну, вроде бы не дурак, так что сдаю назад…

Вадим не стал задерживаться, ускоренным шагом прошёл три сотни метров, потом уже остановился и развернул схему.

На схеме вход в это ответвление был зачёркнут жирным крестом.

Спасибо за предупреждение, но, в принципе, и так всё понятно. Ни один вменяемый человек по своей воле в гнездо не полезет.

Вадим достал карандаш и поставил возле ответвления крестик с подножием (косой поперечиной).

– А Мусаев, наверное, мусульманин? В смысле – был…

Никак не мог приучить себя думать и говорить о товарищах в прошедшем времени. Каждая минута пребывания в К‑55 для Вадима была неразрывно связана с ними, отвыкание пока что давалось тяжело.

Интересно, у них тут сохранились религии? Или все конфессии заменяют Профилактика и Реконструкция?

Спросить бы у кого…

Подумал немного, решил не ломать голову и на всякий случай пририсовал рядом с крестиком маленький полумесяц.

– Надеюсь, каббалистов и сайентологов среди вас нет. В смысле, не было…

Кстати, в тоннеле кровь отсутствовала. Ни полосы, ни потёков, вообще ни единой капли.

Лес в самом деле очень активно усваивает органику.

* * *

Следующие два часа путешествия прошли без особых приключений.

Вадим шёл по заросшему лесом тоннелю, временами останавливаясь, чтобы похлопать себя по щекам, растереть виски или ущипнуть за ухо. В общем, чтобы выгрузить организм из состояния полудрёмы и напомнить себе, что это не сон, не иллюзии, а самая что ни на есть паскудная явь.

То ли здесь слабенько продувало и лес действовал как галлюциноген, то ли навалилась благодатная расслабуха после жёсткого стресса…

А может, это последствия передозировки пресловутого Б‑З2…

В общем, у Вадима было такое ощущение, что он грезит наяву и находится одновременно в разных местах. В этом страшном мире образца 2063 года, после Катастрофы, и в своём недавнем прошлом, в уютненьком 2014‑м.

Играла знакомая мелодия («Бесконечное одиночество» – «25/17»), маячили впереди лица друзей и подруг, всплывали картинки интерьеров Погибшего Мира: помещения родного ДК, бар «Нейтрино», квартира, комната Вадима со всеми аксессуарами.

О-о… Дом, милый дом…

Рука тянулась взять шипастый оранжевый шарик, дремавший на круглой дубовой подставке справа от монитора…

Тянулась и проваливалась в пустоту.

Шарик был иллюзией, как, впрочем, и всё остальное.

Вадим тряс головой, останавливался, хлопал себя по щекам или щипал за уши и шёл дальше.

– Что-то меня колбасит не по-детски… Может, я потихоньку схожу с ума?

Актуальный вопрос для этого мира.

Кто бы ещё ответил на него…

* * *

Вадим шёл не спеша, часто останавливался на прослушку и отдых.

С «ухом» разобрался без проблем: видел, как всё делает Панин, повторить было несложно.

Единственно, там был верньер тонкой настройки чувствительности, так вот Вадим как-то упустил, крутил его Панин или нет.

В связи с этим возник насущный вопрос: реально ли «слушает» прибор или работает вхолостую. Если реально, то как далеко слушает?

Сигнал при включении-выключении был, рябь присутствовала. Топнул ногой в порядке тестирования, точно по центру экрана возникла точка. Ну так это ведь нельзя брать за объективный результат, считай, что по прибору стукнул.

Погуляв по тоннелям со схемой Мусаева, Вадим пришел к неожиданному выводу.

Никогда ранее не путешествовал в одиночку, весь детско-юношеский туризм прошел под эгидой «вместе весело шагать…» – далее по тексту.

В команде идти легче.

В общем зачёте движешься быстрее, меньше устаёшь, команда задаёт темп, особенно если ты новичок или просто рядовой ведомый, остаётся только подстраиваться под единый ритм.

Ну и, если оперировать ненаучными понятиями (как сказал бы Лёша Панин), команда, по-видимому, генерирует коллективную ауру, которая подпитывает тебя и заряжает энергией.

В одиночку Вадим не шёл, а буквально плёлся.

Всё время хотелось спать, после остановок приходилось волевым усилием брать себя в руки, поднимать за шкирку и заставлять двигаться дальше.

Плохо гулять тут без командира, без поддержки команды.

А особенно плохо, что многие тоннели обильно заросли лесом и слабо проветриваются.

К концу второго часа пути Вадим так устал и вымотался, что решил бросить запасной мешок.

Сил больше не было тащить такую тяжесть.

На старте вроде бы всё было нормально, а с каждым километром груз, словно по прихоти какого-то местного злого духа, становился всё тяжелее и тяжелее.

Всё-таки это было не совсем обдуманное решение, взять два мешка и два автомата.

Первоначально, кстати, запасной мешок был задуман как… бронежилет.

Допустим, выскочит навстречу сорвавшийся с резьбы краулер, ударит своими страшными копьями-крючьями и застрянет в мешке. Комплект ХЗ для этого дела вполне плотный, спальник не вполне, но тоже ничего, хороший буфер.

А Вадим, значит, тем временем успеет выпустить в гада пару очередей.

Да-да, разумеется, практика показала, что оружие тут очень слабое утешение. Уж если Мусаев вкупе с двумя опытными бойцами извели кучу патронов и ничего не могли сделать при массированной атаке тварей, то у неопытного Вадима шансов, можно сказать, ноль целых, три десятитысячных.

Но всё равно, висел он на груди, этот запасной мешок, и создавал некую иллюзию защищённости.

И эта иллюзия грела душу и немного успокаивала…

Дилемма «что бросить – мешок или оружие» всплыла буквально на секунду и тут же разрешилась в пользу оружия.

– Прости, запасной мешок, но на первом же перекрёстке я тебя брошу. Ты прекрасен и полезен, я тебе дико благодарен за всё, но… Боливару не вынести двоих… Нет, даже четверых – если стволы считать за самостоятельную единицу.