Почему же так скверно становилось на душе, когда он держал в руках этот исписанный им самим листок? Потому что не виделось связи между известными персонажами? Мотива их поступков? Или, наоборот, все казалось до отвратительного логичным?

– Пусть войдет, – буркнул он в трубку дежурному.

И со вздохом убрал лист с фамилиями обратно в стол.

Женщина вошла в его кабинет странной походкой. Это была молодая, симпатичная, полная сил женщина, а вошла так, будто готова была вот-вот грохнуться в обморок. Даже в какой-то момент оперлась растопыренной ладонью о стену.

– С вами все в порядке? – спросил он на всякий случай и встал с места.

– Да, да… – Она повела вокруг себя рассеянным взглядом. – Все хорошо. Где можно присесть?

– Сюда, пожалуйста. – Бодряков указал ей на стул, с которого вчерашним днем свалился без сознания Никулин.

На ней был кирпичного цвета льняной комбинезон с открытыми плечами и тонкая косынка в тон вокруг шеи. Открытые сандалии на белой подошве. Сумка, которую она поставила себе на колени, едва присев, была из тонкой дорогой кожи.

«Она не нуждается в средствах, – понял Бодряков. – Соответственно, пропавший муж – тоже».

– Я слушаю вас, – проговорил он, налюбовавшись гладкой кожей ее симпатичного лица.

– Моя фамилия Мишина. Лада Мишина, – представилась она и глянула на Бодрякова затравленным зверьком. – Мой муж, Стас Мишин, он пропал.

– Когда это случилось?

– Вчера. – Она заметила его недоуменно поднявшиеся брови и замотала в отчаянии головой. – Не надо! Не надо предполагать всякие гадости! Мой Стас не такой!

Господи, сколько же раз он слышал подобные заверения! Что Стас, Иван, Георгий, Александр – невероятно внимательный, заботливый. И главное – верный! Что он не мог исчезнуть просто так, не предупредив. И на телефон не мог не отвечать целые сутки. Он всегда предупреждает. Всегда! И если он не отвечает, то с ним точно что-то случилось!

А случались банальности. И Стас, Иван, Георгий, Александр – невероятно внимательный, заботливый и верный, просто-напросто загулял с любовницей. Или напился с друзьями. Или просто не хотел общения с надоевшей супругой, слепо верившей ему.

Противно все это, неправильно, но так бывало зачастую. И поиски таких вот пропавших без вести обычно заканчивались банальным разводом.

– А какой ваш Стас? – Бодряков потер ладонями лицо, чтобы не зевнуть от скуки. – Расскажите о нем.

– Обычный. Он бизнесмен, – лающим голосом ответила она, изо всех сил борясь со слезами. – Он обычный человек. Обычный. Не подлый. Не гулящий. Не надо смотреть на меня так!

– Извините. – Бодряков уперся взглядом в стол. – Давайте по порядку.

– Давайте, – проговорила она тише, немного приглушив гнев.

– При каких обстоятельствах пропал ваш муж – Стаснислав Мишин? Я правильно его назвал?

– Да, правильно. Спасибо, – поблагодарила она его непонятно за что, может, за хорошую память. – Он вчера не пошел на службу. Впервые за много лет.

– Почему? Заболел?

– Нет. Он был немного… Немного раздосадован. Расстроен.

– И что явилось причиной его досады?

Бодряков с силой стиснул челюсти, чтобы не зевнуть. Скоро неделя, как он бреется каждое утро. И гладит себе рубашки, доставая их из магазинной упаковки. Разорился, купил сразу несколько штук. А это требовало времени и более раннего подъема. На целых сорок минут. Он не высыпался.

А Малахова этого будто не замечала. Стараний его, в смысле.

Явилась сегодня на службу, как на свидание! На каблуках, в прозрачной новой блузке. Из коридора впорхнула в кабинет с легким румянцем. Бодряков сразу все понял. Кто-то по пути сделал ей комплимент. И не один, возможно. И промолчал. И не сказал ей ничего, хотя она выглядела…

Она была прехорошенькой. У него даже зубы заныли от желания похвалить ее.

– Дуэль, – коротко ответила Лада Мишина.

– Что? – не понял он и тряхнул головой, отгоняя назойливые мысли о Малаховой.

– Вы спросили, что явилось причиной его досады. Я ответила – дуэль.

– Какая дуэль? Вы что имеете в виду? Стрельбу на пистолетах? Или игру какую-то?

– Ну конечно, игру! – фыркнула она и вдруг принялась рыться в сумочке.

Он нахмурился. Присмотрелся к ней внимательнее.

Дура, нет? Вроде не похожа. Чего несет тогда ерунду какую-то? Муж играл в стрелялки и проиграл виртуальному сопернику? И даже на службу не пошел. И из дома смотался и пропал на целые сутки.

Ну и? История-то банальная. А он что говорил!

– Вот. – Она положила на стол перед ним визитку. – Клуб любителей пейнтбола.

– То есть дуэль происходила там? Не в Интернете? И ваш муж кому-то ее проиграл?

Он повертел в руках картонный прямоугольник с адресом и номерами телефонов. Что-то показалось ему знакомым. Что-то назойливо лезло в глаза. Но он пока не понял, что именно.

– Мой муж не устраивал дуэли. И дуэль должна была только состояться. Но не с его участием. Его друг устраивал игру. Для себя и своего соперника. А Стас и еще один их общий друг должны были быть секундантами.

– Кое-что проясняется, – буркнул Бодряков недовольно.

Швырнул визитку на стол. Он вспомнил. Про этот клуб ему рассказывала Малахова. Этот клуб регулярно посещала соседка погибшей Никулиной Марии Сергеевны. Кажется… Кажется, ее звали Вера.

– То есть ваш муж вчера отправился играть в пейнтбол с друзьями и не вернулся к ночи? Я правильно понимаю?

– Да… Нет. – Она ухватилась за шейный платок, будто он душил ее, хотя петля была рыхлой и платок не прилегал к шее плотно. – Не совсем так.

– А как! – повысил капитан голос.

Он посмотрел на часы. Малаховой пора бы уже отзвониться. А тишина. То ли что-то там пошло не так, на квартире Никулина, то ли она назло ему решила поиграть в сыщика. Ладно, пускай потешится. Времени на это он ей отпускает полчаса. Не больше. За полчаса-то, он думает, дамочка должна закончить свою «страшную» историю про пропавшего мужа.

– Дуэль, если она и должна была состояться, должна была состояться ночью. Таковы условия.

– Ага. Минувшей ночью? – Он глянул на нее со смесью жалости и злобы. – И то есть, выходит, его нет всего лишь несколько часов?

– Да… То есть нет. – Ее карие глаза наполнились слезами. – Вы все время сбиваете меня с толку своими наводящими вопросами. Мне уже самой стало казаться, что я отнимаю у вас ваше драгоценное время.

– Ну! – Он с улыбкой развел руки в стороны. – Как хорошо, что вы все понимаете.

– Это вы не понимаете, товарищ капитан! – оборвала она его веселье неприятным высоким голосом. – Вы не понимаете, что со Стасом что-то случилось. Случилось что-то страшное.