Она снова собиралась заплакать.

Лужина выложила все купленные продукты в холодильник и теперь стояла в раздумье, стоит ли что-то готовить, если соседка отказывается есть.

— У меня есть тигровые креветки, — сообщила она, — Валентин привез. Могу сделать тебе салатик.

— Тигровые? — переспросила Наташа. — Да еще серого цвета, небось. Это не те креветки. Настоящие тигровые — красного цвета с темными полосками. А серые — это те, которые китайцы выращивают в прудах, и чем там эти так называемые креветки питаются — одному богу известно. Такие креветки есть нельзя — они могут быть смертельно опасными.

Она вспомнила о смерти и опять закрыла лицо ладонями.

— За что нам это?

Лужина промолчала и вдруг подумала, что Наташа даже в такие трагические минуты говорит о креветках, о типе мужчин, которые ей нравятся. Странно как-то? Хотя, может, она неосознанно высказывает вслух все, что залетает ей в голову, стараясь не думать о самом для себя главном.

— Вызову такси и поеду к Максу, — твердо произнесла соседка, — я там нужнее.

— У меня есть визитка. Через пять минут машина будет здесь.

— Какая-то местная фирма? Спасибо, но я местным не доверяю. Могу, конечно, и на своем «Купере» добраться, но сил просто нет. Лучше на такси. Но на проверенном.

— Тогда я позвоню Валентину, — вспомнила Марина, — он ведь обещал прислать за тобой наш служебный «Мерседес», и водитель очень опытный.

Соседка задумалась.

— Хорошо, — согласилась она. — Это выход, если это никого не затруднит.

И она достала из кармана телефон. Одним нажатием кнопки набрала номер.

— Валентин, простите, что вас беспокою… То есть тебя. Но ты предложил прислать за мной машину. Я бы хотела отправиться в больницу к мужу. Очень волнуюсь за него… Да… Да… Правда? Спасибо.

Закончив разговор, Наташа повернулась к Лужиной, которая была немного удивлена тем, что соседка напрямую звонит ее мужу, а не попросила сделать это ее.

Наташа смотрела на нее и казалась немного успокоенной.

— Твой муж обещал сейчас же отправить водителя, — сообщила она. — А еще он сам звонил в больницу, и ему сказали, что все пока без перемен. Но хуже Максиму не стало, а это тоже неплохо. Вот так.

— В больницу звонил? — удивилась Марина. — А откуда он знает, в какой больнице, кто ему дал номер врача? И вообще, стоит ли ехать, если Максим без сознания? Вот когда он придет в себя, то тогда ты к нему и прилетишь.

— А если он не придет в себя? — прошептала соседка. — Если…

На ее глазах выступили слезы.

Лужина взяла в руки свой телефон и набрала номер мужа.

— Не присылай машину, — сказала она, — Наташа устала, нервничает, не в себе немного. Она должна хорошенько отдохнуть и выспаться…

— Дай ей успокоительного, — посоветовал Валентин и вспомнил: — У нас ведь нет успокоительного. Ну, дай ей алкоголя. Рюмку виски, что ли.

— Так у нас и виски нет. Ту бутылку, что ты привозил, мы же Панютину тогда отнесли.

— Разве? — удивился муж. — Посмотри лучше в холодильнике. Мне казалось, что утром там что-то было.

Марина помнила, что алкоголь в их доме большая редкость — тем более никогда не хранится в холодильнике. А то, что приобреталось к праздникам, тогда же и выпивалось. И то, что сейчас непьющий Валентин предлагает в качестве успокоительного употребить виски, тоже удивительно.

Лужина посмотрела на соседку, которая набирала номер на мобильном телефончике, потом приложила его к уху и почти сразу произнесла с некоторой тревогой в голосе:

— Это Наташа — жена Максима. Вы заезжали сегодня, а я спала. Что-то известно стало о состоянии моего мужа?.. А что тогда?.. О чем со мной говорить? Я не знаю ничего. Вы лучше преступника ищите… Хорошо.

Она закончила разговор и посмотрела на Лужину.

— Этот мачо предупредил, что подскочит ненадолго. Так сказал, словно собирается подпрыгивать. Его что-то интересует. Задавал бы свои вопросы по телефону. Для этого телефоны и придумали, чтобы не встречаться с теми, кто неприятен.

Она вздохнула и продолжала смотреть на Марину, как будто ждала от нее чего-то.

— Мне он говорил, что ничего нового…

Прозвенел звонок.

— Он что, на ракете примчался? — удивилась Наташа.

Лужина посмотрела в окно и увидела, что от калитки к дому идут две подружки: Виолетта и Люба. Потом слышно было, как открылась входная дверь и голос Виолетты произнес:

— А это мы! Не помешали?

Лужина шагнула к ним. Обе женщины улыбались приветливо, но, увидев Наташу, тут же сбросили улыбки и придали своим лицам участливое выражение.

— Мы заходили полчаса назад, — сказала Люба, обращаясь к Марине, — пустой дом. Подниматься наверх не стали, покричали тебе — никто не спускается. А потом увидели, как такси поворачивает в вашу сторону, поняли, что это ты, и помчались сюда.

— Какое-то известие о Максиме? — вскрикнула Наташа.

— Нет, — покачала головой Виолетта, — просто завтра будут хоронить Леонида Ивановича, и мы решили сообщить. То есть позвать, — она повернулась к хозяйке дома, — и тебя, Мариночка, и мужа твоего.

— На кладбище не поеду, — твердо произнесла Лужина. — Это зрелище не для меня. Меня затащили маленькой на похороны отца, я потом долго не могла в себя прийти. Отца в гробу не узнала — чужой человек, и к тому же мертвый. Такая истерика у меня началась. А Панютина я едва знала…

— Тогда ладно, — согласилась Люба. — Но на поминки ты придешь? Посидим просто по-соседски, помянешь его вместе с нами.

Марина кивнула.

— Хорошего человека помянуть и сейчас можно, — тихо произнесла Наташа, — я бы выпила за здоровье Максима, — может, ему лучше станет, и меня это успокоило бы.

Она посмотрела на хозяйку и спросила:

— У тебя в доме найдется бутылочка?

Марина покачала головой. Потом вспомнила, что ей сказал Валентин, и направилась в кухню. Открыла дверцу холодильника и на боковой полке увидела бутылку. Удивилась этому, потому что ей казалось, что накануне ее там не было. И все же достала ее и понесла в гостиную. Поставила на стол и сказала:

— Удивительно, но нашлась.

— Мы сейчас поможем тебе закуску организовать, — сказала Виолетта, и они с Любой поднялись.

Втроем вышли на кухню. Жена Максима осталась в гостиной.

— Церемонию похорон организовал банк, — начала объяснять Виолетта, — сначала планировали на пятницу, но потом Борис, видимо, решил, что народу в пятницу вечером надо на дачи ехать и все такое прочее, а потому перенесли на четверг. Борис даже просил передать клиентам, что рабочий день только до обеда.